Сожалеть о минувшем поздно...

Из непогоды в погоду

Летний отпуск в этом году у меня получился достаточно насыщенным, а начался он с горного похода второй категории сложности вместе с ульяновским туристическим клубом «Бумеранг». Сборы в этот раз получились скомканными, изначально планировался маршрут по Дигории, однако в последний момент возникли некоторые сложности с получением погранпропусков, и буквально в последний момент поход был перенесён в район Приэльбрусья. Параллельно нашему маршруту шла ещё одна ульяновская группа под руководством Станислава Кушманцева (туристический клуб «Сплав», весной я ходил с ним в пеший поход по Чувашии, оставивший удивительно яркие впечатления), с заявленной третьей-четвёртой категорией сложности, так что одинокими мы себя не чувствовали.

В первый раз за последние несколько лет я уехал в отпуск не вечером пятницы последнего рабочего дня, а ранним-ранним утром воскресенья. Саратов провожал меня проливным дождём (ливнёвки не справлялись от слова совсём и по дороге из города пришлось форсировать два места, в которых вода доходила где-то до верхнего края колёсных дисков – интересные ощущения, и объехать их возможности не было…), и густейшим туманом, который рассеялся только на подъездах к Камышину.

И так было не только в Саратове. По отзывам друзей и знакомых, июнь и июль на Кавказе выдались невероятно дождливыми, солнце выглядывало хорошо если раз в неделю, и в горах сошло несколько разрушительных селей, один из которых разрушил дорогу к альпинистскому лагерю Уллу-Тау, в котором я провёл три насыщенные недели в августе 2017-го года. Были опасения, что и наш поход окажется скорее заплывом… но они на удивление не оправдались: за всё время похода у нас не было ни одного хоть сколько-нибудь серьёзного дождя. И даже традиционно хмурый затянутый облаками Эльбрус несколько дней подряд (!) красовался без облачной шапки.

И в целом, по мере удаления от Саратова погода налаживалась всё больше, и к Пятигорску превратилась в настоящее жаркое южное лето. Приехал я не очень поздно, и осталось время на ужин, знакомство с руководителем (который до нас отводил по Кавказу другую группу туристов и несколько дней отдыхал и знакомился с местными достопримечательностями), и крепкий здоровый сон. К слову, найти свободное парковочное место в Пятигорске летом задача нетривиальная, и её решением лучше озаботиться заранее.

А на следующее утро, отдохнувшие и посвежевшие, мы отправились в Минеральные воды – встречать оставшихся участников и дружественную группу со-маршрутников.

#1. Знакомство с мошками

Минеральные воды (350) – Былым (1 000) – Долина реки Кестанты (около 1 350)

Первая половина дня, как водится, ушла на сбор, знакомство и заброску. Высадили нас где-то в районе села Былым, от которого мы двинулись «вверх», по долине реки Кестанты, мимо ярких пасек и полей, поросших удивительно пахучими цветами. Идти было легко (по нормальной грунтовой дороге-то), а те, кто на обеде громогласно жаловался на свою плохую физическую подготовку, традиционно убегали вперёд всех и потом снисходительно посматривали на отстающих. Погода к вечеру немножко погрустнела, и с неба даже покапал небольшой дождик – но и тот начался уже после того, как мы расставили палатки. И это был последний дождь, который мы видели в этом походе.

  

Ужин, наполовину состоявший из остатков взятой в дорогу еды, был вкусным, песни у маленького костерка весёлыми, и в целом можно было бы сказать, что жизнь удалась… Но, к сожалению, назвать этот день замечательным я не могу: в месте, которое мы выбрали для ночёвки, летали какие-то очень мелкие (не больше пары-тройки миллиметров), однако удивительно злые кусачие мошки, которые искусали мне все руки. Причём сам момент укуса чувствовался через раз, а вот его последствия – в виде дикого, ничем не купировавшегося зуда – окончательно прошли только дней через десять. До этого я даже не представлял, что укусы могут так сильно чесаться .

#2. Бесконечные переправы

Долина реки Кестанты (от примерно 1 350 до примерно 2 000)

Второе утро похода началось совершенно обычно. Мы проснулись, позавтракали, собрались и отправились дальше. Где-то мы брели по пояс в траве, где-то по щиколотку в болоте, в одном месте я даже умудрился провалиться по бедро под землю, в какую-то яму не очень понятного происхождения, но в целом всё шло замечательно и хорошо – до тех пор, пока на пути нам не встретилась переправа.

  

И вот с этого-то момента началась жесть. Дорога, на которую мы периодически выходили, часто пересекала русло реки, и там, где какой-нибудь грузовик форсирует реку с лёгкостью, туриста может столь же легко смыть течением. На первой же переправе воды оказалось «по яйца», и я потерял свои любимые, бывшие со мной ещё с самого первого похода, абсолютно неубиваемые шлёпки. Причём как с меня стащило первый шлёпок, я даже не почувствовал – и осознал только потом, когда обратил внимание, что наступать ногой на камни стало как-то не очень комфортно. А когда начало стаскивать второй, то решил не бороться с рекой и не препятствовать ей – в конце концов, ценность одного шлёпка из пары стремится примерно к нулю.

Я оказался не единственной жертвой: сменную обувь потерял ещё один член нашей группы, а ещё один участник «подарил» реке свои бахилы-«фонарики»: завернул в них камень, попытался перекинуть на другой берег… и затем с круглыми глазами наблюдал, как они быстро уплывают куда-то по направлению к реке Баксан. Было очень обидно – но мы коллективно решили, что таким образом принесли жертву богам гор и хорошей погоды, а значит, жалеть об утратах не стоит. И оглядываясь назад, наша жертва, судя по всему, была принята.

А переправ в этот день у нас было ещё много: мы то и дело шарахались с одного берега реки на другой, и примерно после третьей или четвёртой я даже перестал разуваться – только снимал на другом берегу ботинки, выливал из них воду и выжимал носки. И эти бесконечные остановки каждые полчаса или около того сильно снижали наши темпы движения.

  

Впрочем, даже если мы пытались избежать переправ, шли мы всё равно не очень-то быстро – потому что попробуй-ка быстро идти, а особенно быстро спускаться по поросшему травой склону с уклоном в 30-40 градусов. К тому же в одном месте я неудачно взялся за камень, на обратной стороне которого притулилось осиное гнездо, и меня ещё и ужалили – благо через перчатку. А ещё в одном месте у меня лопнула пряжка у рюкзака, и пришлось останавливаться для проведения экстренных ремонтных работ.

  

На последней переправе нам повстречались охотники и предложили перевезти нас на лошадях (мы, как гордые туристы, отказались, и в порядке исключения перешли реку не вброд, а по удачно лежащему бревну). А после перед нами встала проблема: день клонился к закату, а до запланированного места ночёвки мы так и не дошли, и подходящих мест в пределах видимости тоже как-то не просматривалось. Останавливаться в галечном русле реки было нельзя из соображений безопасности, поэтому пришлось карабкаться вверх. Что-то более-менее подходящее нашлось примерно на полпути к гребню, но и эту условно-ровную площадку пришлось «дорабатывать напильником», а точнее – ледорубами, снежными лопатами и случайно обнаруженным ломом – судя по всему, это место использовалось охотниками для ночёвок, и они оставили часть «строительного инвентаря».

  

Это вообще был новый и необычный опыт – выкопать ледорубом ровную площадку под палатку. Задача была важная, потому что мы вшестером ночевали в четырёхместной палатке, и более-менее умещаться получалось только «валетом» – и ложиться вниз головой никто не хотел. И старались мы на совесть. Методика выравнивания поверхности была незамысловата: сначала ледорубами от края склона отковыривались крупные куски земли (позже мы выяснили, что лом для этой цели подходит гораздо больше), а потом лопатами земля отбрасывалась вниз, формируя искусственную насыпь. Как видно на фотографиях, мы срыли больше чем полметра склона, примерно столько же насыпали, и заняло всё это у нас около полутора часов времени и забрало последние остатки сил.

#3. Следы селей и муравьёв

Долина реки Кестанты (от примерно 2 000 до примерно 2 900)

На следующее утро мы решили не спускаться в долину реки (переправ всем хватило по горло), и продолжить двигаться к верховьям Кестанты, траверсируя один из склонов её долины. По склонам тут и там проходили вытоптанные охотниками тропы (ближе к обеду они нас обогнали и даже показали дорогу), и идти было гораздо комфортнее. Единственный сложный участок оказался в самом начале – по руслу сбегающего к реке ручья сошёл сель, сильно его углубив и обвалив края, и спускаться вниз и карабкаться вверх по этой осыпающей и скользкой грязи было не очень комфортно.

По мере продвижения к верховьям, мы видели следы ещё нескольких сошедших селей – весьма, надо сказать, впечатляющие следы. Как видно на фотографиях, следы представляют собой огромные (до нескольких метров в глубину), широкие борозды, заполненные камнями – двигаясь вниз, потоки воды и грязи сметали всё на своём пути. «Вживую» буйство стихии мы (к нашему счастью) не наблюдали, но и простого созерцания её последствий нам более чем хватило.

Ночёвку мы устроили в верхней части долины, под перевалом Сарын. В принципе, по времени и по степени усталости могли и зайти наверх – но сочли это не очень целесообразным. Интересно, что в месте нашей стоянки сливались два ручья, образующих реку Кестанты, один из которых был кристально-чистым, а второй какого-то грязно-бурого цвета.

  

Готовой площадки под палатку тоже не нашлось, и пришлось делать её самим – благо на этот раз обошлось без земляных работ, достаточно было просто откатить в сторону мешавшие камни. Интересно, что под каждым поднятым со своего места камнем обнаруживалось множество прокопанных муравьями ходов, в которых ровными рядами лежали муравьиные коконы. Видимо, солнце нагревает камни, и они в свою очередь нагревают землю под ними, обеспечивая нужное для развития личинок тепло. Этот момент, с моими зачаточными навыками натуралиста-любителя, стал для меня самым ярким впечатлением этого дня.

#4. Остаться бы на останцах…

Верховья реки Кестанты (около 2 900) – Перевал Сарын (3 386) – Вершина Кестанты (3 774) – Подход к перевалу Сарынтау (около 3 500)

Завтрак четвёртого дня прошёл в наблюдениях за стадами коров, поднимающихся вверх по склону – причём пастухов вокруг мы не видели. Судя по всему, хозяева просто выгоняют коров на летние пастбища, где они бродят сами по себе где и как хотят, нагуливают жирок, растут, а потом ближе к зиме приходят пастухи и сгоняют их вниз. Было бы интересно узнать, где их ищут пастухи, если вдруг стадо переходит перевал и спускается в другую долину.

После завтрака мы поднялись на перевал Сарын (3 386, 1А). После обязательных фоточек (одной группой, двумя группами, с флагом, без флага, каждый из участников отдельно на фоне гор…) мы разделились, и те, кто чувствовал себя в силах, бросили рюкзаки и отправились по гребню в радиалку, к скальным останцам вершины Кестанты (3 774), а те, кого настигла усталость и «горная болезнь», остались отдыхать на ветреном перевале. Высота была уже приличная, акклиматизация проводилась по «ускоренной программе» (3,5 километра набора высоты за четыре дня, без отдыха), и связанные с недостатком кислорода слабость и головная боль начали мешать получать удовольствие от похода.

  

Гора Кестанты примечательна своими колоритными останцами и великолепным видом на заснеженную стену безенгийского горного массива. Останцы – это участки твёрдых горных пород, окружённые породами более рыхлыми и более подверженными эрозии. Солнце, вода, мороз и ветер постепенно разрушают их, и остаются скальные образования очень причудливой формы – целое небольшое плато, заполненное красочными фигурами разнообразнейших форм и очертаний. На это плато ведёт два пути – долгий (в обход жандарма) и интересный (по узкому кулуару, передвижение по которому требует некоторых навыков скалолазания). Но затраченные усилия вознаграждаются сполна эмоциями, которые получаешь, оглядываясь по сторонам.

  

Спустившись в маленькую долинку на другой стороне перевала, пообедав и отдохнув, мы с новыми силами двинулись в путь. Последних, впрочем, хватило не очень надолго: дальше маршрут проходил по крупноосыпным (моренным?) склонам безымянных гор и горных отрогов, которые мы траверсировали до самого вечера, постепенно растягиваясь всё больше и больше, пока наконец не остановились на небольшой площадке под перевалом Сарынтау, с условно-ровной поверхностью и наличием рядом водички. Интересно, что последним аргументом в пользу остановки «здесь и сейчас» стало носовое кровотечение у одного из участников – тоже, вероятно, проявление «горной болезни».

Ужин прошёл как-то тихо, быстро, и без традиционных песен и плясок – видимо, все устали и хотели только побыстрее залезть в тёплые спальники и заснуть.

#5. Осыпи, кулуары и стираные штаны

Перевал Сарынтау (3 761) – Перевал Каярта Южный (4 058) – Вершина Каярта (4 121) – Нижняя часть ледника Каярта Западный (около 3 700)

Утром был приличный минус, и озеро, у которого мы встали, замёрзло – приходишь ты такой на озеро умыться или набрать воду для завтрака, и чтобы добраться до воды, вынужден разбивать полусантиметровую корочку льда. Особенно интересно было бросать в него камешки: если камешек был маленький, он отскакивал от поверхности и оставался лежать на льду. А если камешек был большой, он со звучным плеском пробивал лёд и проваливался в глубину.

Подъём на перевал Сарынтау (3 761, 1А) дался без каких-то особых проблем – а вот спуск оказался гораздо сложнее. Рельеф представлял собой осыпь с камнями среднего размера, плавно переходящую в мелкую, и на этом участке выяснилось, что ходить по сыпухам в нашей группе умеют не только лишь все. Не то чтобы это не было ожидаемо (половина группы была в горах первый раз), но как-то повлиять на это всё равно было нельзя – это чисто практический опыт, который нужно просто наработать. И в итоге спуск занял много времени и отнял много сил.

  

А спустившись, мы по широко известной традиции туристов тут же начали опять подниматься – впереди нас ждали перевал Каярта Южный (4 058, 1Б) и одноимённая вершина. Этот перевал дался уже сложнее: путь подъёма проходил по живой осыпи, состоявшей из средних и крупных камней, и подниматься по ней было не очень комфортно и местами даже опасно: был момент, когда кто-то под весом кого-то из впередиидущих камни поехали вниз и придавили ногу одной из участниц, благо без каких-то серьёзных последствий. И чем ближе к перевалу мы поднимались, тем «живее» были камни под ногами, и тем уже становился ведущий наверх кулуар.

Мне этот подъём дался, наверное, тяжелее, чем всем остальным: организм не успевал приспосабливаться к увеличивающейся высоте, и где-то после 3 700 – 3 800 метров я не столько шёл, сколько полз от одного безопасного места до другого. Сложностей добавляло ещё и то, что на живой осыпи не получалось равномерно распределять физические нагрузки, а приходилось передвигаться рывками от одного более-менее устойчивого участка до другого, и это, естественно, съедало и так небольшие запасы сил.

После перевала был отдых на берегу ледникового озера и горячая еда, которая с трудом лезла в горло, а попав в желудок, сразу же начинала проситься наружу, а затем снова подъём, по скально-снежному рельефу, на вершину Каярта (4 121, 2А). Подъём не представлял из себя ничего особенного (если не считать того, что наверх я добрался самый последний), а вот спуск оказался запоминающимся.

Вниз с горы вёл скально-осыпной кулуар, периодически простреливаемый камнями. Спускаться решили двумя отрядами: в первом отряде пошли те участники из обеих групп, что послабее, включая представительниц прекрасного пола, а во втором – признанные кони и лосики. Я, как несложно догадаться, оказался в первом сборном отряде, и был замыкающим.

Это был интересный спуск.

Под ногами была мелкая (настолько мелкая, что местами переходила в настоящий песок) подвижная осыпь, и нам была отдана команда спускаться с ледорубами в руках – дескать, если вдруг поедем вниз, то сможем зарубиться. Теоретически, я слышал о таком способе самозадержания – но на практике ни разу не применял (и если честно, не видел никогда и никого, кто бы применял), и мне ледоруб в руках откровенно мешал. Остальным, насколько я могу судить, тоже: по крайней мере, все кого я видел, при первой же возможности, при каждой потере равновесия эти самые ледорубы бросали болтаться на темляках – и хорошо, что никто шлёпнулся на ледоруб животом (или какой другой частью тела). Мне при этом было ещё веселее – потому что я по своему долбоебизму забыл заранее организовать темляк для своего ледоруба, и мне приходилось просто держать его в руках.

Шли мы прижимаясь к орографически правому краю кулуара, плотной группой человек восемь, и – в нарушение правил преодоления опасных участков – весьма и весьма медленно. В основном это было связано с тем, что народ что из нашей, что из соседней группы в массе своей ходить по осыпям не умел, боялся, выверял каждый шаг и периодически просто замирал на месте (был один или два момента, когда руководитель орал на впавших в ступор и заблокировавших проход девчонок). Ну а пока длился этот процесс уговоров и убеждений, все остальные любовались спонтанным падением камней со склонов на другой стороне долины.

Кулуар был извилистый, и оставшиеся наверху парни из второго отряда довольно быстро скрылись из пределов не только видимости, но и слышимости. И когда руководитель попросил меня передать наверх команду, что кулуар свободен, выяснилось, что акустической связи между нашими отрядами нет. (К слову, в обеих группах были рации, но в данном случае их по какой-то причине не стали использовать – собственно, я вообще помню только один случай применения раций в этом походе). Команду я, конечно, проорал что было сил – но ответа никто из нас не услышал, и пришлось спускаться вниз без уверенности, что команда была принята и понята.

А она была: второй отряд спускался гораздо быстрее нас, и вскоре после отдачи команды они прошли через защищавший нас изгиб кулуара и начали спускать на нас камни. Это был, пожалуй, самый опасный момент похода: мы стояли посреди кулуара, а сверху на нас летели здоровые такие булыжники размером от футбольного мяча до телевизора советского образца. И самое интересное, что при этом все почему-то замерли, и смотрели круглыми глазами вверх без движения – и только после моего дикого вопля «Вниз, блять!!!» (а мне, как замыкающему, было страшнее всего) началось какое-то шевеление. Зато, познакомившись с реальной опасностью, все сразу резко научились передвигаться по осыпным кулуарам, и буквально слетели вниз, завернув за безопасный скальный выступ.

Дальше мы спускались вниз по леднику Каярта Западный – выход на лёд был прямо от нижней части кулуара, причём, хотя ледник был открытый, где-то недалеко от скал один из участников второго отряда даже умудрился провалиться в трещину (неглубоко, и выбрался самостоятельно).

Передвигаться по леднику тоже было интересно: скользкий лёд был припорошён сантиметром-другим влажного снега, но передвигались мы по нему без кошек (и это было сознательное решение – при выходе на ледник я этот момент уточнил отдельно), и команда одеть их была отдана где-то на границе верхней и средней трети ледника. В целом, сравнивая ретроспективно особенности передвижения по разным типам рельефа, у меня сложилось впечатление, что туристы существенно более рисковые парни, чем альпинисты. К слову, передвигаться в кошках тоже умели не только лишь все из обеих групп.

Стоянку организовали на песчаном выносе вытекающей из-под ледника реки, и это, пожалуй, можно было бы счесть самой приятной из всех стоянок – если бы не теснота: ночевать пятую ночь в четырёхместной палатке вшестером было тяжко. Зато что вечером на закате, что утром на рассвете нам открывались просто завораживающие виды.

  

И здесь, раз уж у меня нашлась подходящая фотография, стоит сказать пару слов о наших приёмах пищи. За все свои походы я привык готовить пищу на газовой горелке или на костре, а в этот раз столкнулся с бензиновым примусом. Довольно интересное устройство, работающее на бензине – теоретически на любом, но лучше всего для него подходит очищенный от примесей бензин типа «галоша», продающийся в магазинах в полулитровых или литровых бутылочках в разделе «растворители». Чтобы его запустить, нужно сначала перелить бензин из бутылочки в специальный баллон, затем поработать немного поршнем – создать бензо-воздушную смесь под давлением, затем открыть клапан чтобы смесь поступила в горелку, потом поджечь горелку при закрытом клапане подачи топлива – дать ей немного прогреться (а иначе будет «пыхать» и плеваться бензином), и только потом – потихоньку открывать клапан и начинать собственно приготовление пищи. Процесс требует определённого навыка, и, бывает, получается не с первого раза.

По сравнению с газовой горелкой, бензиновая требует больше возни – её нужно уметь поджигать, её нужно регулярно чистить, ей нужен бензин, который имеет свойство проливаться в самый неподходящий момент… зато, говорят, она хорошо проявляет себя при больших отрицательных температурах. Себе я такую покупать бы не стал, но попробовать было интересно и увлекательно.

#6. Как прогулять два км высоты за один день

Ледник Каярта Западный (около 3 700) – Долина реки Тютюсу – Тырныауз – Верхний Баксан (1 600)

Утро шестого дня началось с того, что я первый раз в жизни сблевал, попробовав утреннюю мясную кашу – весьма интересный опыт. Судя по всему, наша безумная акклиматизационная пила всерьёз зацепила меня своими зубьями, и «горная болезнь» помимо ставших традиционными головных болей проявила себя ещё и извращением вкуса. В принципе, сушёная прокрученная курица и так не самая вкусная в мире еда, и я и до этого не испытывал особого удовольствия от приёмов пищи, но с того утра она и вовсе перестала лезть в горло. То же самое касалось недоваренных (температура кипения воды с высотой заметно падает) сублимированных овощей в супах-борщах, и различных каш. Особенно обидно, что утратой аппетита из мужской части группы страдал только я: остальные уплетали еду за милую душу и почти никогда не отказывались от добавки. Впрочем, это было с определённой стороны даже положительным моментом: из похода я вернулся не только загоревшим, но и существенно постройневшим.

Позавтракав и собравшись, мы отправились вниз. Здесь стоит отметить, что в отличие от всех моих предыдущих походов, этот не был полностью автономным, а наоборот был разбит на две шестидневные части, между которыми мы должны были вернуться в Верхний Баксан и забрать оставленную у водителя заброску (продукты и часть снаряжения). Соответственно, весь шестой день похода целиком и полностью был посвящён спуску вниз, по долине реки Тютюсу – правого притока реки Баксан.

  

Спускаться было гораздо веселее, чем подниматься: сначала мы карабкались вниз по крупной морене, затем траверсировали крутые склоны речной долины (судя по всему, после июньско-июльских дождей тропа была где размыта, а где и просто обвалилась), потом пробирались по каменистому берегу довольно быстрой реки… а потом наконец дошли до густого красивого леса, по которому вела уже приличная грунтовая дорога.

Ну как грунтовая… в горах грунт это камни, и дорожное покрытие, соответственно, представляло собой в основном перемешанную с засохшей грязью щебёнку. В некоторых местах дорога была недавно отремонтирована: часть склона, судя по всему, обвалилась, и его пришлось где срезать, а где и насыпать заново. А в других местах она пересекала реку Тютюсу, уже весьма бурную, быструю и широкую. И если всякие Газ-55, обычные для этих мест, пересекали реку вброд, то нам приходилось искать обходные пути – благо для пешеходов рядом с бродами были организованы мостики и перекинуты брёвна разной степени надёжности.

Веселее всего было переправляться по последнему броду – другой конец моста вёл на площадку, заканчивающуюся глухо, и дальнейший путь был не очевиден. Как оказалось позже, чтобы выйти на дорогу, нужно было пройти пятнадцать метров под склоном на уровне воды, цепляясь за ветки и корни. Мы в этом месте немного подзадержались, упустили убежавшую вперёд первую группу, и потом слегка заплутали, когда пришлось идти по дороге дальше – а дорога вела какими-то огороженными полями, то ли садами, то ли огородами, то ли вообще непонятно чем. Но мы справились, и добрались до основной трассы, на которой нас подобрал наш водитель и отвёз в Верхний Баксан, в котором мы с комфортом устроились на ночь на пригородной помойке.

  

Выбранное нами для стоянки место, судя по всему, использовалось аборигенами для шашлыков: они выложили маленькую каменную стеночку, и чтобы вид был живописнее, разбросали вокруг бычки, пустые бутылки из под водки и вина, а также остатки многочисленных трапез, самым значительным из которых была полусгнившая шкура то ли козла, то ли барана. А сверху всё это было обильно засрано коровами, которых, видимо, выгоняли по этой тропе на пастбища.

В довершение всего, палатка на стояла на склоне градусов пять, если не больше, и возможности лечь привычным валетом у нас не было, пришлось тесниться. К утру самый маленький член нашей группы, наша единственная прекрасная девушка, оказалась где-то в ногах и потом жаловалась, что её всю ночь непрерывно пинали.

Отбой в этот день получился поздний (перед сном мы разбирали и сортировали снарягу), равно как и подъём – мы в кои-то веки встали не по звонку будильника, а когда жаркое рассветное солнце выгнало нас из душной палатки наружу (примерно на час позже обычного). В целом, должен сказать, что такие заходы в цивилизацию расхолаживают: после того, как ты побывал в магазине и съел несколько кусочков замечательного, сладкого, спелого, сочного арбуза, переключаться вновь на сушёную курицу и вставать под опять потяжелевший рюкзак тяжело. С другой стороны, в заброске можно оставить ненужные или грязные вещи, а следовательно, тебе приходится меньше тащить на своём горбу.

После этой стоянки нас стало меньше: две девчонки из группы Стаса сошли с маршрута – одна по состоянию здоровья (простудилась после многочисленных купаний во второй день и так и не смогла толком выздороветь), а вторая просто решила, что хватит с неё такого экстремального фитнеса. А ещё наши пути разделились: если первую часть пути мы двигались и ночевали вместе, то вторую часть похода двигались по отдельности и ночевали также в разных местах.

#7. Ну что, спустились? Теперь можно и подняться!

Верхний Баксан (1 600) – Долина реки Сылтрансу – Озеро Сылтранкёль (3 158)

Утро прошло в достаточно неторопливых сборах и перераспределении снаряги, а день – в непрерывном движении куда-то вверх.

Дорога была красивой. Первые полдня пути прошли под пологом горного леса, по серпантину, использовавшемуся, судя по многочисленным табличкам и указателям, для проведения какого-то горного ультрамарафона (если я правильно нагуглил, это был Adidas+Alpindustria Elbrus Race 2019). Дорога обильно поросла малиной, местами уже весьма спелой, и её заросли служили нам источником вдохновения и стимулом идти дальше. А шлось тяжело: в предыдущий день мы прошли более двадцати километров (сбросив больше двух километров высоты), и толком не отдохнув снова пёрли вверх. Наш командир оказался сторонником повременных интервалов движения (что на практике означает – устал ты или нет, а пока часы командира не отсчитают час времени, привала тебе не светит), и довольно быстро физически слабая часть группы – то есть я и наша прекрасная девушка – начала отставать.

  

Особенно ярко это отставание проявилось после обеда, который мы устроили на живописной полянке, которой можно полюбоваться на фотографии ниже. В этом месте лес закончился, и дорога пошла по альпийским лугам, плавно переходящим в морену.

Здесь стоит сказать пару слов о замечательном проекте по разметке туристических маршрутов: тропа к озеру Сылтранкёль, по которой мы шли, была густо размечена ярко-заметной голубой краской и специальными табличками характерного коричневого цвета (а-ля дорожные знаки с информацией о достопримечательностях), и ни разу не возникло ситуации, когда не было бы понятно, куда идти дальше. Причём краской отмечен не только маршрут, ведущий от Верхнего Баксана, но и все другие маршруты, ведущие к озеру, а на табличках имеется масса полезной информации: сколько ты уже прошёл, сколько тебе ещё осталось, какой крутизны склон тебя ждёт, и на какой, собственно говоря, высоте ты находишься.

Где-то в последней части пути я совсем умер, и командир принял решение меня разгрузить – и должен сказать, что после того, как со спины сняли пять или семь килограммов, появляется ощущение как будто у тебя выросли крылья: ты снова можешь идти в темпе остальных и даже местами опережать их.

Всего за день мы прошли около 11 километров (и набрали примерно 1 600 метров высоты), и где-то уже почти в сумерках вышли наконец к озеру Сылтранкёль – вблизи оказавшемся грязной и мутной лужей. Площадок, пригодных для обустройства лагеря, около озера много, и место, судя по всему, популярное: кроме нас, на ночёвку на берегу встало как минимум восемь других групп туристов.

А вот вторая группа взбунтовалась, не дойдя до озера где-то час: услышав журчание воды под камнями, она поставила своего руководителя перед фактом, что стоянка у них будет «вот прямо здесь и сейчас», и тому не оставалось ничего другого кроме как согласиться.

#8. Провальный перевал

Озеро Сылтранкёль (3 158) – Перевал Мукал (3 687) – Площадки выше озера Сылтранкёль (около 3 300)

Утро восьмого дня было посвящено подходу под перевал Мукал (3 687, 1Б). Морена плавно перешла в осыпь, осыпь перешла в ледник, ледник сверху оказался присыпан камнями и каменной крошкой, а потом мы пришли в цирк ледника Мукал, и встали перед ледовым ~40-градусным взлётом. И здесь, на восьмой день похода, у нас наконец-то началась техническая работа: мы облачились в системы, надели на ноги кошки, вкрутили ледобуры и полезли наверх.

И здесь выяснился один интересный момент: при движении по перилам (равно как и при дюльфере) почти никто из группы не организовывал себе вторую точку страховки. Подъём происходил на одном только жумаре; спуск, соответственно, только на спусковом устройстве (у большинства это были стандартные «восьмёрки», которые требуют постоянного контроля – функции автофиксации у них нет). Насколько я понял, это была принципиальная позиция руководителя («я не хочу терять время на вязание схвата»), ну а его воспитанники в принципе не знали о правилах техники безопасности. На этом моменте я вспомнил несчастный случай со смертельным исходом в группе «русских бульдозеров» (ульяновской коммерческой туристической фирмы), который мы обсуждали во время прошлогоднего восхождения на Эльбрус (см. разбор МКК, страницы 1, 2, 3, 4 и 5). И, кажется, понял, откуда у него растут ноги.

Подъём по леднику был несложный, всего две верёвки, и закончился небольшим ледово-снежным выполаживанием, окружённым скально-осыпными и ледовыми взлётами, на котором мы и устроились на обед. А пока мы взбирались по леднику, подошедшая вторая группа отдыхала, любовалась снизу на наши фотогеничные попы, искала потерянную нами где-то внизу крышечку от фотоаппарата (про неё ещё будет рассказно дальше), а потом – после того как мы вылезли наверх – буквально взлетела вдоль края ледника по осыпи, обойдясь без всякой технической работы.

  

После обеда мы устроили экскурсию на перевал Мукал, с которого открывались просто завораживающие виды на массив Безенги, на горы Ужбу и Эльбрус. А вдоволь налюбовавшись и нафотографировавшись в разных составах и позах, отправились «покорять» собственно гору Мукал.

На гору вёл скально-осыпной взлёт (по описанию маршрута, длина взлёта 80 метров, уклон 30*), осыпь была образована средне-крупными камнями, и довольно живая. В принципе, этот участок проходился свободным лазанием, но той половине группы, которая оказалась в горах первый раз, подниматься по живой осыпи было откровенно страшно, и в итоге им организовали полуперила (без фиксации в нижней точке). Наблюдать за передвижением было довольно забавно: идти по прямой было тяжело в связи с особенностями рельефа, и получался довольно длинный маятник, так что верёвка больше мешала, чем помогала, и главное не выполняла свою основную функцию – не обеспечивала безопасность передвижения. Один из участников и вовсе привязался к верёвке, и в итоге боролся сразу с двумя её отрезками – тем, который отходил от него вверх, и тем, который отходил от него вниз.

Пока я сидел наверху этих неполноценных перил и ждал остальных участников, командир залез на гребень, ведущий к вершине, а вернувшись, скомандовал возвращаться по пути подъёма – видимо, с той стороны была совсем глубокая жопа, а день уже клонился к закату, и была вероятность словить «холодную» ночёвку на склоне.

Спускаться решили дюльфером. Найденный мной узкий глубокий крутой кулуар с неосыпными склонами и без камней был забракован (командир счёл спуск по нему слишком страшным), и в итоге мы возвращались по тому же 30-градусному скально-осыпному взлёту методом дюльфера, с напутствием «не шаркать ногами – не спускать камни вниз».

Я шёл замыкающим, и мне нужно было ещё и разбирать станцию, а потом сдёргивать снаряжение вниз – по не особо крутому склону, который перед единственным пригодным для организации надёжной станции местом ещё и выполаживался практически до нуля на протяжении приблизительно полутора метров. Предполагая проблемы со сдёргиванием верёвки, я сделал станцию на условно-расходном репике, но это мне не слишком помогло: верёвка застряла намертво, и спустить её так и не получилось; по крайней мере, сил двух взрослых мужиков для этого оказалось недостаточно. В конечном итоге, я плюнул на техническую работу и просто залез снова наверх, разобрал там всю конструкцию, скинул верёвку и тем же свободным лазанием спустился обратно.

Дальше мы спускались вниз по уже знакомому леднику: здесь я уже лидировал и организовывал станции, а потом, уже спустившись вниз и приняв основную массую участников, полюбовался спуском командира с красивым самовыкрутом ледобура – действительно очень зрелищный метод, правда немножко долгий (между спусками предпоследнего и последнего участников прошёл почти час, или около половины времени, затраченного на спуск группой в целом).

Пока мы спускались по леднику, солнце успело скрыться за далёкие горные хребты, и дальше мы продолжали путь во всё более сгущающихся сумерках. Сумерки в горах – самое стрёмное для передвижения время суток: света уже мало, расстояния и особенности рельефа скрадываются, а фонарик больше мешает, чем помогает. Особенно интересно было идти участок по леднику, засыпанному сверху камнями – о том, лёд под ногой, камень или просто грязь, ты узнаёшь только после того как наступил (и поскользнулся). Впрочем, помимо стрёмных моментов были и забавные: один из участников умудрился оставить свой ледоруб на каком-то из привалов на морене, а затем отправился его искать, судорожно восстанавливая в памяти пройденный маршрут (ледоруб в итоге нашли после того, как подошёл командир с GPS-навигатором). Спускаться до места предыдущей ночёвки (на берегу озера) мы не стали, остановились выше, на удобной травянистой площадке с протекающим поблизости ручейком.

И закончился день дебатами на тему, что делать дальше: в график движения мы и так не укладывались, а теперь, после невзятой вершины, окончательно стало понятно, что маршрут нужно перестраивать что называется «на ходу». К какому-то определённому решению, правда, всё равно не пришли, отложив этот вопрос до следующего дня. Настроение группы заметно подупало: накопилась усталость за предыдущие дни, проведённые в весьма интенсивных физических нагрузках и без полноценного отдыха (и всё это на фоне «ударной» акклиматизации), и желания лезть снова на перевал Мукал не было ни у кого. И в целом вопрос больше стоял не как закрывать маршрут, а как с пользой потратить оставшиеся дни похода.

#9. Панорамные виды

Площадки выше озера Сылтранкёль (около 3 300) – Перевал Сылтран (3 441) – Вершина Сковорода (3 539) и другие – Долина реки Мукал (около 3 150) – Ледник Мукал (около 3 200)

Девятый день отметился поздним подъёмом: в виде исключения командир нас поднял не в пять утра, как обычно, а в семь – торопиться-то уже некуда. Позавтракали тоже не торопясь, а затем в прогулочном темпе отправились через перевал Сылтран (3 441, н/к), заглянув по пути на близлежащие горные вершины, наивысшей из которых была вершина Сковорода (3 539, н/к). Виды были не такими красивыми, как на перевале Мукал, зато получилось вдоволь налюбоваться Эльбрусом, который уже который день подряд красовался совершенно голой вершиной (притом что на Эльбрусе даже просто хорошая погода – явление не столь уж и частое, а уж полное отсутствие даже самых лёгеньких облаков даже во второй половине дня… да несколько дней подряд… лично я такого и не припомню).

Спускались мы на другую сторону перевала, в долину реки Мукал. Тропа была из тех, по которым гораздо приятнее идти вверх, чем вниз: обрывистая, осыпная, так и норовящая засыпать горсть какого-то мелкого, но жутко колючего песка тебе в ботинок. Собственно, большая часть туристов ходит по ней как раз вверх – навстречу нам попалось сразу несколько групп, а вот в попутном направлении группа была всего одна. Объективно спускались мы не так долго, всего-то навсего до обеда, но по субъективным ощущениям длился этот спуск лишь капельку меньше, чем вечность, пока наконец не закончился на уютной площадке между двух небольших речушек.

 

Обед прошёл в третьей серии дебатов на тему, что делать дальше. Предложения поступали самые что ни на есть разнообразные:

• Быстро сброситься вниз, добраться, пока держится хорошая погода, до Эльбруса и залезть на него с юга (отклонили, поскольку времени получалось в обрез, а хорошая погода – явление переменчивое);
• Дойти до ледника и отработать организацию перил на ледовом рельефе и вообще потренироваться (отклонили, поскольку у командира была чёткая позиция – тренироваться нужно на равнине, а в горах нужно ходить);
• Медленно и не торопясь сбрасываться вниз к Верхнему Баксану, а потом провести пару дней в Пятигорске, Кисловодске и Минеральных водах (отклонили, поскольку скучно);
• Просто погулять по горам, «выбрать» время (отклонили, поскольку энтузиазма это предложение не вызвало ни у кого в принципе, да и прогулки получались довольно категорийные);
• И наконец, попробовать закрыть ещё один категорийный перевал, и дальше с чистой совестью сбрасываться вниз, в цивилизацию.

Последний из озвученных вариантов и был в итоге реализован. А в качестве заключительного перевала был выбран Мукал-Мкяра (3 740, 1Б), как наиболее простой из доступных. В приципе, он и стоял у нас в плане – только по плану мы должны были выйти на него после вершины Мукал (к слову, вторая группа так и сделала), а теперь выходили непосредственно под перевал, минуя всякие промежуточные точки.

Путь к перевалу вёл через ледник Мукал – сначала мы хотели дойти до большого пупыря (по центру фотографии) и пристроиться на ночёвку где-нибудь под ним, но потом оказалось, что на выполаживании ледника есть вполне приличная ровная площадочка, причём даже с оборудованными местами под палатки – судя по всему, путь оказался достаточно популярным. Интересно, что хотя на этой площадке за годы (тысячелетия?) существования ледника скопилось порядком разных камней и скатившегося со склонов скального мусора, по факту все эти камни служат всего лишь «шкуркой» для многовекового льда неизвестной толщины. Так что ночевали мы, по факту, на леднике.

Забавно, но несмотря на местоположение лагеря, ходить за водой приходилось аж на противоположный край ледника (около четверти часа в одну сторону), зато вода была талой, проточной, и на удивление чистой, без плавающих на дне минералов.

А ещё этот день запомнился маленьким костерком, в котором мы сожгли разные упаковки и другой образовавшийся за последние дни мусор. Удивительно, но даже такой маленький, чадящий и пахнущий горелым пластиком костерок собрал вокруг себя всю группу без исключений – всё-таки есть какой-то объединяющий фактор в открытом пламени.

#10. Последний рывочек

Ледник Мукал (около 3 200) – Перевал Мукал-Мкяра (3 740) – Ледник Мкяра-восточный – Долина реки Мкяра – Долина реки Мукал (около 2 500)

Десятый день похода начался с того, что мы одели кошки, взяли в руки ледорубы и полезли наверх: нам нужно было набрать около пятисот метров высоты, чтобы подойти к перевалу. Местами было крутовато и приходилось идти в три такта. И где-то на этом участке меня постигла самая обидная из потерь: я где-то потерял чехол от взятых взаймы кошек. А ещё по пути мы снова встретились со второй группой: они устроили лагерь в седловинке ледника (не на камнях, как мы, а прямо на льду) и отночевали в нём уже две ночи. Позже мы с ними встретились на перевале, и их настроение тоже можно было сформулировать как «скорей бы уже всё это закончилось». Кстати, помните про крышечку от фотоаппарата, забытую под ледником? Вторая группа её нашла и оставила в турике на вершине, на которую мы планировали взойти, но так и не взошли. И, кажется, это стало последней потерей в этом богатом на материальные потери походе.

Что касается собственно перевала, то на него вёл откровенно чмошный осыпной взлёт, мелкая сыпуха из тех, на которых делаешь шаг наверх и тут же сползаешь на полшага вниз, и к тому же через раз спускаешь камни на нижестоящих. Идти тесной группой по нему было не вариант, и подниматься пришлось короткими перебежками, от одного скального выступа до другого. И этот вынужденный челночный бег, когда в моменты активности нужно выкладываться по полной, а потом долго стоять в не самой удобной позе, не шевелиться (при малейшем смещении центра тяжести камни под тобой начинают смещаться, пока не улягутся в новое устойчивое положение – на сантиметр, а то и на метр ниже) и ждать, оказался удивительно утомительным.

  

Забравшись наверх, мы подождали вторую группу, обменялись впечатлениями, и погрустили, что наши пути окончательно разошлись: мы ушли по леднику вниз в долину реки Мкяра, а наши коллеги траверсировали ледник к перевалам на другой стороне долины – в погоне за своей третьей категорией сложности (а о четвёртой категории речь уже даже и не шла).

Ледник был простой, открытый, хотя и не без приключений: трещины образовывали самый настоящий лабиринт, и где-то приходилось возвращаться и обходить, а где-то и вовсе прыгать через них. Прокладывать путь по леднику было сложно ещё и потому, что мы хотели не просто спуститься вниз до скал, а спуститься к конкретной точке – по правому склону горы было озеро удивительно яркого голубого цвета. Около озера мы устроили обед, а некоторые особо стойкие даже решились в нём искупаться и немножко проплыть в ту и в другую сторону (что при температуре воды около двух градусов Цельсия можно рассматривать как настоящий подвиг).

  

А потом нас ждал долгий-предолгий спуск вниз по долине реки Мукал, сливающейся с рекой Мкярой. Сначала мы достаточно долго искали тропу: туриков в этих местах сложено просто немеряно, и не все они обозначали то, что нам было нужно, но с некоторой помощью карты и навигатора мы смогли выбрать из всех возможных вариантов нужный и спуститься до «зелёнки». Ну а когда началась трава, всё стало уже совсем просто: мы просто шли и шли по хорошо заметной тропинке. И шли по ней до тех пор, пока не упёрлись в место слияния двух рек – образно говоря, мы оказались в месте соединения двух верхних палочек буквы Y, и нам нужно было пересечь правую палочку. Но река в этом месте оказалась глубокой, и быстрой, и бурной, и нормальной переправы, или даже хотя бы неглубокого брода найти не получилось. А поскольку желания устраивать переправу методом маятника или любым другим у нас не было (да и вообще после насыщенного переправами второго дня идея снова лезть в воду вызывала некое неприятие), а день клонился к закату… в общем, было решено форсировать вместо «нужной» реки «ненужную» – там хотя бы было место для ночёвки.

  

К сожалению, это ровное удобное место использовалось пастухами как своего рода загон для коров (и было обильно заминировано отходами их жизнедеятельности), но нам, в целом, было уже без разницы: покидали самые большие лепёшки лопатами в сторону, и завалились спать.

#11. Шух-шух-шух к цивилизации

Долина реки Мукал (около 2 500) – Верхний Баксан (1 600)

Утром, как и предполагалось, питаемые ледниками реки стали гораздо мельче и не такими бурными, и нам удалось без каких-то особых проблем переправиться на нужный нам берег. Ну а дальше оставалось только идти и идти вниз по тропе, а потом – по грунтовой дороге, любуясь окружающими красотами. По обочинам мирно паслись коровки и весьма и весьма приличные стада овечек (навскидку – в несколько тысяч голов), подпускающие к себе метров на десять, а потом всем стадом срывающиеся с места и отбегающие подальше.

  

В одном месте от дороги отходило в сторону что-то типа небольшого ущелья, склоны которого были изъедены интересными, пусть и небольшими пещерами (по факту, скорее гротами), а на самом верху был родник с минеральной водой. Это было очень живописное место – отвесная скальная стена, сбегающая по ней вода, и выросший в щели кустик ярких цветов.

Помимо красот, созданных природой, вокруг тут и там попадались интересные архитектурные постройки: выложенные камнями невысокие стены, остатки каких-то сооружений, то ли жилых, то ли хозяйственных построек… не очень понятно, в чём был смысл возведения всех этих каменных стен, но посмотреть на них было достаточно интересно.

Ну а дальше был долгий-предолгий спуск по залитому солнцем серпантину в Верхний Баксан, жаркий и очень пыльный – облачка начали появляться только где-то под вечер. На этом участке маршрута всем уже, видимо, очень хотелось побыстрее добраться до цивилизации, и группа растянулась по скорости движения – сохранившие силы бежали впереди во главе с командиром, а уставшие и натёршие ноги плелись где-то в хвосте, мечтая о том, чтобы этот бесконечный спуск наконец-то закончился. На этом участке я напрочь стёр себе ноги, но это было уже неважно – поход закончился.

  

На ночь мы устроились на приусадебном участке нашего водителя, пустившего нас переночевать, и даже разрешившего выкопать пару кустов выращенной картошки – огромное ему спасибо! Замечательная варёная картошка, вместе с салатом из свежих купленных в магазине огурчиков и помидорок, и невероятно сладкий арбуз вернули мне вкус к жизни, а главное – здоровый аппетит вернувшегося из похода туриста.

Ужин у нас получился очень своевременным: как только мы доели последние крошки, с неба начали падать первые капли дождя, который с перерывами шёл всю ночь. В эту последнюю ночь я отделился от коллектива, и устроился спать снаружи, в спальнике, укрывшись от дождя полиэтиленкой. Сил ночевать ещё одну ночь вшестером в рассчитанной на четверых палатке у меня уже не было, особенно учитывая, что спали мы валетом, а погода внизу была тёплой, а при тёплой погоде один из моих соседей имел обыкновение спать без спальника, просто в одежде, и постоянно тыкать мне в лицо своими достаточно вонючими носками. К моей ночёвке под открытым небом присоединился ещё один участник, захотевший попробовать новых ощущений, освободив тем самым ещё немного места для оставшихся в палатке – и в итоге мы все остались чрезвычайно довольными прошедшей ночью.

* * *

Ну а на следующий день мы отправились обратно в город, заглянув по пути в горячие источники (и, наверное, поразив всех посетителей и персонал своим внешним видом и запахом). Очень приятное место (подробнее о впечатлениях от посещения терм – в статье про скалолазание в Кисловодске), жаль только, что в нём можно только лежать-развлекаться-расслабляться, но категорически запрещено мыться. Основная часть группы высадилась в Пятигорске – мы сошли с маршрута на два дня раньше запланированного, и ребята решили провести эти дни в городе, ну а меня довезли до Минеральных вод, откуда я уже своим ходом поехал дальше – в Гуамку, и затем в Крым. Но это была уже совсем другая история.

Резюмируя

За одиннадцать дней мы прошли около 135 километров под рюкзаком, набрали 8,5 километров высоты (и столько же сбросили), потеряли некоторое количество снаряжения и подкожного жира, а также набрались положительных эмоций от созерцания живописных кавказских гор. Карты, техническая информация и график акклиматизации – на картинках ниже. Скачать GPS-трек похода (в архиве два файла в формате GPX, размер – 500 КБ) можно по этой ссылке.

  

От похода у меня остались достаточно смешанные впечатления, в целом скорее отрицательные: мне не понравилось.

• В этом походе я не научился ничему новому;
• В этом походе я откровенно задолбался.

Я бы сказал, что группа была не готова к маршруту – но поскольку маршрут разрабатывается под человека, а не наоборот, корректнее пожалуй говорить о том, что маршрут не соответствовал физическим, техническим и организационным возможностям группы. Даже в идеальных условиях, с идеальной погодой, мы окончательно выпали из графика на восьмой день из четырнадцати запланированных. А если бы с погодой не повезло, то приведение желаний к возможностям произошло бы гораздо раньше.

1. Мы не были готовы к походу физически

Из шести человек, в физическом плане к походу полностью был готов только наш командир – полагаю, не в последнюю очередь потому, что свою акклиматизацию он прошёл за две недели до нас, отводив по Кавказу другую группу. Он пёр вперёд и вперёд, ну а мы пытались за ним угнаться, кто-то более успешно, кто-то менее. Тяжелее всего приходилось мне и нашей единственной девчонке (была два момента, когда нас даже пришлось разгружать – девчонку по пути на Каярту, а меня по пути на Сылтранкёль), но и остальные тоже не особо тянули.

2. Мы не были готовы к походу технически

Трём участникам из шести сильно не хватало технической подготовки, как теоретической, так и практической. И если практику на равнине получить сложно (научиться нормально ходить по тем же осыпям, избавиться от страха и желания провесить перила в каждом удобном месте), то вот научиться работать с верёвкой, передвигаться по снежно-ледовому рельефу в кошках, прыгать в них через трещины, можно было бы и в течение года. Участок, реально требующий технических навыков, был у нас на маршруте только один, но именно на нём мы и сломались.

3. Мы не были готовы к походу организационно

Маршрут был рассчитан не на нашу группу, в которой половина состава очутилась в категорийном горном походе (а то и в горах в принципе) первый раз в жизни. Маршрут был рассчитан на каких-то лосей-разрядников в вакууме. Причём на уже акклиматизированных лосей-разрядников: «пила акклиматизации», не очень-то похожая на пилу, была рассчитана выше. Для справки: ознакомиться с основными принципами акклиматизации в горах (и сравнить с тем, что было у нас) можно в этой прекрасной статье на «Риске».

У нас не было запланировано ни днёвок, ни даже просто резервных дней: если мы задерживаемся по любой причине (дождь, снег, травма, болезнь, неожиданные переправы, банальное «сдохли и дальше идти не можем»), мы тут же выпадаем из графика – и дальше приходится перестраивать маршрут «на коленке» и на ходу. Думаю, если бы в плане были предусмотрены дни отдыха, поход завершился бы гораздо успешнее. К слову, те же самые проблемы были и у второй группы: свою четвёртую категорию сложности они не выполнили, удовольствовавшись третьей, двое участников сошли с маршрута на середине, а остальные устали и задолбались.

Сюда же, наверное, стоит отнести и наши героические спуски и подъёмы. То, что наш поход состоял из двух половин, разделённых территориально, позволило нам запланировать больше категорийных перевалов – но этот спуск-подъём вытянул у нас остатки сил, и так подорванных предыдущими физически напряжёнными днями, и в итоге такое разделение себя не окупило.

И последний из моментов, который бы хотелось отметить – в конце похода не было «разбора полётов». Возможно, ульяновская часть группы обсуждала положительные и отрицательные моменты отдельно, в рамках своего клуба, но я в этом уже не участвовал, и по этому поводу ничего сказать не могу.

Зато нам невероятно повезло с погодой (ни одного дождя на маршруте – такое со мной впервые), и мы провели больше десяти дней в горах, окружённые восхитительной природой .

Ну и в завершение – весёлый ролик о походе, смонтированный нашим замечательным фотографом, стойко перенёсшим все тяготы нашего маршрута.