Глава 4. Расплата за неверные расчёты
14 августа 2016, 15:20 , , Булатная сталь , Можно прочесть за 14 минут
Приграничье
К 1175 году Великий Новгород граничит с пятью странами.
Северное море относительно надёжно прикрывает меня от агрессивной внешней политики северных стран. Швеция активно воюет с Норвегией и Данией, и ей пока не до посылания заморских экспедиций. На будущее можно присмотреться к островочку Висби, контроль которого позволит контролировать побережье Швеции более плотно, но это на будущее. Кстати, на нём есть серебряные залежи.
На западе Новгород граничит с Литовским княжеством, сильным и независимым государством. На данный момент литовцы заняты войной с остатками Польши и Священной Римской империей, но если она заключит с ними мир, то взор её правителя без сомнения обратится в мою сторону.
На юге продолжается война с Киевом, которую скорее следует назвать добиванием. Киев утратил всю свою мощь и в принципе я могу его ликвидировать в любой момент в течение пяти-десяти лет. Последние завоевания привели меня на границу с Византийской империей — она тоже православная, и у нас хорошие дружеские отношения, но если я хочу выход к Чёрному морю с его портами (а мне этот выход необходим), мне придётся с ними воевать. Учитывая что Византия на данный момент самое сильное государство мира, хотелось бы оттянуть этот момент насколько это возможно.
На юго-востоке вольно раскинулось Владимиро-Суздальское княжество. Оно по-прежнему изображает из себя мирную овечку и старательно копит силы и стеки, понимая, что рано или поздно на него обратят внимание более сильные страны.
Ну и на самом востоке огромную территорию занимают половецкие степи, переставшие мне надоедать, поскольку активно воюют с Хорезмом. Хорезм уже отобрал у них две провинции, и, похоже, останавливаться на этом не собирается.
Дальние страны
Продолжают набирать силу Византийская империя (хотя её рост существенно замедлился, когда пришлось выделять часть сил и средств на подавление восстания болгар и валахов), Фатимидский халифат и держава Хорезм-шахов. Небольшие территориальные приобретения сделали Кордовский халифат, королевства Англия, Арагон и Швеция, республика Венеция, Священная Римская империя и Сельджукский султанат. Наиболее существенные потери понесли Киевская Русь, королевство Сицилия и Половецкая орда.
Планы на будущее
На севере, западе и юге я добился всех первоочерёдных целей, и теперь пришла пора обратить взор на восток. Планы на ближайшие четверть века следующие:
1. Поглощение Владимиро-Суздальского княжества. После переваривания захваченных у Киева областей, я планирую провести одновременную атаку несколькими армиями, с захватом Владимира, Мурома и Наровчата, а позже и половецких Булгара и Казани. После захвата правобережных приволжских областей я видимо остановлюсь — поскольку к этому времени Хорезм окончательно раздавит приуральские территории половцев, и займётся моими новоприобретёнными территориями. Хорезм сильная держава и сталкиваться с ней не хочется, но мне в любом случае придётся воевать либо с ним, либо с Литвой. А скорее всего с ними обоими сразу.
2. После поглощения правобережной Волги, активными направлениями станут либо хорезмийские заволжские степи, либо правобережный Дон — по ситуации.
3. Византийский Крым пока маячит в очень отдалённой перспективе.
Лето 1176 года началось с безрадостной вести о смерти Великого князя Милослава Курского Тирана. Новым князем стал Александр Заозёрский, княжичем — его сын Братонег. Княжна Купава наконец добралась до Дании, и выяснила, что приглянувшийся ей юноша-датчанин был убит в битве, но зато подрос его младший брат. Княжна одну ночку поплакала, вторую ночку подумала, а на третью взяла и успешно соблазнила молодого датчанина Асмунда Свенсена, герцога Ютландии, потомка Гаральда III, доброго короля Дании, похожего на него в своей верности короне. Всего одна встреча, и он забыл про свой долг, семью и страну, и не может думать ни о чём другом кроме её прелестных… глазок и других частей тела. Под покровом ночи с отрядом верных людей они пробрались мимо королевских покоев, погрузились на корабль и отправились в долгую дорогу домой.
Триумфальный поход на восток пришлось отложить: в лето 1178 года в Шарукан внезапно вторгся стек половцев, и ещё один стек засветился на границах. Есть, конечно, вероятность, что они просто идут мимо, в половецкий анклав в Бессарабии и Мунтении… хотя, в общем и целом, надежда эта тщетна: если чужие стеки будут разгуливать по моей земле, значит рано или поздно они на меня нападут. А раз они на меня всё равно нападут, значит надо напасть на них первым. Княжич Братонег получил приказ и успешно перехватил оба половецких стека, попутно разбив какое-то случайно попавшее в замес вольное разбойничье войско.
Кроме того, часть войск пришлось отвести назад к Переяславлю: во-первых, блокировать подошедшие армии Киевской Руси, а во-вторых, купировать неудобную активность византийского посла, активно пытающегося подкупить городской гарнизон.
В 1180 году наша разведка совершила критический промах: шпион, пытавшийся убить литовского военачальника (причём даже без особой нужды, просто «на всякий случай»), позорно провалился, и Литовское княжество сочло это вполне достойным поводом для войны. Правда, к их чести, чуть позже мои шпионы смогли чуть-чуть реабилитироваться, раскрыв военные планы Владимирского княжества: оказывается, они сконцентрировали полные восемь стеков войска близ Мурома, и судя по направлению их движения, войну начнут таки они, и тогда, когда я буду к ней максимально не готов. Собственно, так и получилось: летом 1182 года Владимир осадил Ростов.
Ответил я на осаду асимметрично: княжич Братонег выступил на Наровчат, по дороге перехватил одно войско суздальцев, потом второе, потом третье, а в конце года осадил собственно город. Получилось всё пожалуй даже слишком легко: не война, а так, лёгкая прогулка.
Которая моментально перестала быть лёгкой, когда зимой 1183 года суздальцы подготовили свой контрответ: армии, отправившиеся деблокировать Наровчат, наголову разбили наши уставшие войска. Сам княжич Братонег еле-еле унёс ноги, потеряв весь отряд кроме одного-единственного оруженосца, но и эти жертвы не помогли: его догнали и убили, даже не стали брать в плен, просто окружили, стащили с коня и забили ногами до смерти. Вот она — цена самонадеянности. Вечная память.
Так же получилось и с Ростовом: сначала катапульты разрушили стены, а после суздальские войска убили всех наших воинов и прилюдно казнили командовавшего обороной 75-летнего Всеволода Пинского. Как выразился придворный хронист, «Поселение захвачено! Вражеский военачальник позволил своим псам разрушать и грабить всё, что попало в их руки. Это означает смерть или ещё худшую судьбу для ваших бывших подданных, склонившихся перед новым господином. Сегодня мы испили горькую чашу поражения. Но в следующий раз эта чаша достанется врагу!» Лично я бы это даже поражением не назвал, это полный, тотальный разгром. Всего за один год мы потеряли нашего лучшего полководца, наследника нашего государства, и двух не самых плохих членов семьи. Новым наследником стал молодой Мирослав, второй сын князя Александра, очень уступающий своему блистательному брату. Плюс ко всему перечисленному, в Готланде в неравном бою пал смертью храбрых путешествовавший налегке Доброжир Одоевский, а почти под самой столицей в бою с какими-то разбойниками — разбойниками! — погиб Семён Сорокоум. Командир Ярослав, принявший командование после смерти Семёна, стал героем дня, и его уже готовы были усыновить, но… похоже, сама судьба была против этого решения: весть об усыновлении прибыла прямо ко гробу этого безвременно и трагически погибшего человека.
Также был зажат в клещи Любомир Угличский, пытавшийся вывести свою армию из-под удара, но в итоге проигравший всё и вся и еле-еле унёсший ноги.
Судьба.
С 1182 по 1184 год содержание моих армий снизилось на 15 000 монет, что говорит о потерях ярче всяких слов.
Что ж, раз лучших людей государства больше нет, будем работать с тем что есть, и беречь оставшихся. Перегруппирую войска. Попробую прикрыть юго-восток. Если не получится, буду откатываться назад. При необходимости я готов сдать Чернигов, Переяславль, Шарукан и Северск. Но на линии Ростов-Смоленск их нужно остановить любой ценой, иначе… ну, в общем, будет плохо. Теоретически я могу откатиться до Ладоги-Новгорода-Дерпта, но это уж совсем печально будет.
На западе дела идут тоже не очень: пытавшийся отомстить за смерть Доброжира Асмунд Свенсен переоценил свои силы и отступил, а потом и вовсе вынужден был с боями прорываться обратно на нашу территорию. После трёх поражений подряд от войска осталось всего ничего, а денег в казне после всех трат не хватило даже на выкуп пленников; вряд ли это повысит мораль наших войск.
Вообще стоит отметить, что я сильно недооценил силу армий своих противников, как Владимиро-Суздальского, так и Литовского княжеств. В частности, Асмунду всё же удалось разбить одну из литовских армий, но получилось это у него только при более чем двукратном превосходстве, и наши потери оказались существенно выше.
В лето 1186 года достигла совершеннолетия Марфа, дочь князя Александра. Суровая, непривлекательная, и к тому же гордячка… Как и с братьями, младшая сестричка получилось гораздо бледнее старшей. На семейном совете решили, что замуж ей идти за Радогоста — такое же бесполезное существо. Впрочем, когда она добралась до Радогоста, то он от неё просто-напросто откупился, предложив сделку: он усыновляет смазливого мальчика, а та выходит за него замуж. Любить он её вряд ли полюбит, ну так хоть трахать хорошо будет, из чувства благодарности. Ну а что делать? Согласилась, благо не дура.
Зимой 1187 года наше государство постигло очередное несчастье: под стенами Шарукана на князя Александра из засады напали половцы, полных два стека. Мы сражались достойно, но их было больше… а после смерти князя Александра сражаться стало и вовсе незачем. И со смертью князя у меня закончились достойные полководцы. Остался один только Асмунд Датчанин, но он хорош только в сражениях против литовцев, к которым после всех поражений испытывает просто-таки животную ненависть. Юный князь Мирослав, кстати говоря, назвал его своим наследником, и это были практически последние его слова: половцы пошли на штурм Переяславля, взяли его и вырезали всех мужчин выше седла лошади. Хорезм теснит половцев, половцы теснят меня… кого теснить мне? Литовцев? За последние пять лет у нас сменилось три князя. Нездоровая тенденция, если говорить откровенно. Одна радость: нет больше проблем с казной, мёртвым жалование можно не платить.
В 1187 году по дипломатическим каналам пришли известия о битве, состоявшейся в местности под названием Рога Хаттина: Объединенная армия французской знати, тамплиеров и госпитальеров потерпела сокрушительное поражение от Саладина в битве при Хаттине. Многие рыцари были казнены или проданы в рабство, мало кому удалось уцелеть в том страшном сражении. Переоценили свои силы, как и я. Кажется, это Джихад…
Тремя годами позже пришли известия и из Европы: После потери Иерусалима в 1187 году некоторые торговцы из Любека и Бремена подхватили идею и основали полевой госпиталь для участвующих в осаде Акры, которая позже стала резиденцией Тевтонского Ордена. Задуманный по образцу ордена Тамплиеров, однако с выраженным военным уклоном, орден Госпитальеров назвал своей целью захват и удержание Иерусалима, а также защиту Святой земли от мусульман-сарацин. Впрочем, забегая вперёд, первыми испытают на себе полную силу орденского возмездия язычники Литвы.
Зная о тайных планах ордена, в лето 1190 года князь Асмунд вошёл через открытые ворота в когда-то славянский город Минск.
В последующие годы известия об осадах, сражениях, поражениях и победах сыпались одно за другим. Суздальцы и половцы атаковали восточные рубежи, киевляне и литовцы — западные. В 1195 году нашей дипломатии удалось уговорить Византию объявить войну Киеву, обязавшись заплатить по тайному договору всего 7 000 (или целых 7 000) золотых монет.
В том же году пришли вести из Святой земли: Иерусалим пал под натиском войск Саладина, и с падением святого города пало и Иерусалимское королевство. Когда-то этот народ был силён, но теперь он — лишь пыль под ногами завоевателей. С одной стороны, у вас стало меньше на одного соперника, а с другой — победу над ним одержали не ваши солдаты. Значит, в мире есть сила, с которой стоит считаться — и как знать, не вы ли попадёте под следующий могучий удар? А Хорезм начал войну с Византией.
В 1197 году силы Киевской Руси истощились достаточно, чтобы подумать о захвате её городов; причём, что интересно, дорога открылась одновременно на Туров (крепость) и на сам Киев (стольный град). Но в Киеве у меня никаких контактов не было, а вот в Турове основал разведывательную сеть мой лазутчик… что и определило выбор. Город был взят, хотя наш военачальник и погиб во время масштабного бунта, пытаясь установить нашу власть над городом, оставив сиротами малолетних сына и дочь.
В зиму 1199 года нам снова удалось достичь соглашения с Византией: всего за 6 000 монет они согласились вероломно напасть на половцев и облегчить жизнь моим восточным рубежам, а ещё за 10 000 монет милостиво соизволили заключить оборонительный союз. Войск катастрофически не хватает… и хотя каждый год открывает какие-то новые удачные возможности, недостаток людей часто не позволяет их реализовать.
Глава 3 < К оглавлению > Глава 5