Сожалеть о минувшем поздно...

Что такое лето? Лето — это пора отдыха, развлечений и осуществления давно и тщательно лелеемых планов. Это время, когда все экзамены сданы, практика закончилась, в зачётке стоит заметная круглая печать, и наконец-то можно расслабиться. Пусть всего лишь на те короткие двадцать девять дней (да-да, я считал! С третьего по тридцать первое августа включительно!), которые наш родной Саратовский государственный медицинский университет выделил нам на отдых… но и это немало, если использовать с толком. Кто-то отдыхает дома перед компьютером, кто-то ездит по столицам зарубежных стран, кто-то медленно обугливается на пляжах Чёрного моря, а у меня в этом году получился пеший поход по Кавказскому заповеднику. Вполне достойная тема для сочинения «как я провёл лето», вам так не кажется? ;-)

Итак, начнём с самого-пресамого начала. Надо сказать, что Витя Лойко, организатор всего этого предприятия, предлагал мне сходить в горы ещё в прошлом году, но тогда по разным причинам не удалось. Впрочем, в этом году получилось, я бы сказал, даже с лихвой. Я человек городской, и не могу похвастаться большим походным опытом, и тем более наличием походного снаряжения, посему лично для меня поход начался примерно в середине июля, с закупки снаряжения. Хотя нет, вру, если говорить о самом-самом начале, то это было, без сомнения, организационное собрание, на котором Витя долго и нудно рассказывал о том, что такое горы, что нас ждёт, как они ходили в прошлый и более ранние разы, какие опасности подстерегали их и какие будут подстерегать нас, насколько рано мы будем вставать, кто будет готовить завтрак и в какой очерёдности, за какие провинности полагается мыть котелок, сколько будет банок кильки и сгущёнки, кто с кем и в чьей палатке будет спать… и так три часа. По-моему, мы услышали всё, кроме действительно необходимых вещей — вроде того, что палатку нужно брать дорогую двуслойную каркасную (дошли своим умом примерно на середине похода), берцы нужно выбирать такие, чтобы плотно надевались на два носка, шерстяной и обычный, и хорошо оба этих носка натягивать (поняли незадолго до выезда из Саратова), а вместо пачки бактерицидного лейкопластыря лучше взять пару рулонов обычного (который гораздо удобнее лепить на многочисленные мозоли, и острая нехватка которого ощущалась всё время). А на втором собрании мы ещё демонстрировали свои рюкзаки и ставили под пристальным контролем руководства палатки: было забавно, но непродуктивно. Ну да ладно, не суть важно. В общем, узнав много нового и интересного на собраниях, мы пошли в магазин и, не мудрствуя лукаво, выбрали себе берцы по ноге, рюкзаки по спине, спальники по толщине, и палатку из расчёта на двоих человек — меня и Илюху. И даже опробовали снаряжение (во всяком случае, берцы и камуфляж) — прошлись по лесу от третьей дачной до автовокзала. Мдя, стоит тебе только одеть камуфляж, и все, буквально все начинают обращать на тебя внимание. Непривычно, мягко говоря. Правда, шли мы в основном по лесу, но часть пути пришлась на город. А ещё сразу стало понятно, как правильно одевать армейские ботинки: мозоли получились… большие.

А через несколько дней уже отходил наш поезд.

Ночь перед отъездом прошла в хлопотах и сборах. Доделывались последние дела, докупались последние вещи, и бездарно расходовались последние кубические дециметры свободного пространства рюкзака. Поскольку поход предполагался пеший, то как бы само собой разумелось, что все вещи придётся тащить на себе. Впрочем, как бы страшно это ни звучало, истинный смысл этого высказывания можно понять, только попытавшись запихать все тщательно отобранные (и абсолютно необходимые в походе) вещи в рюкзак, и особенно — попытавшись его после этого приподнять. В общем, прикинув объём рюкзака и трезво оценив свои собственные невеликие способности к перетаскиванию тяжестей по горной местности, объём абсолютно необходимого барахла пришлось резко сократить. И всё равно, рюкзак был забит доверху так, что напоминал туго надутый воздушный шарик, а такие объёмные вещи как спальник, палатка и пенка в итоге поехали снаружи. Кстати, любопытная заметка: когда я выезжал из Саратова, мне казалось, что больше, чем есть, в рюкзак втиснуть невозможно. Потом, в Майкопе, Витя раздал всем по большому и тяжёлому мешку продуктов, и оказалось, что ещё немножко всё-таки впихнуть туда можно (про одну банку тушёнки я, правда, забыл, и ей пришлось ехать снаружи). А в конце похода как-то само собой получилось, что всё что нужно в рюкзак очень легко вмещается, и ещё остаётся почти полрюкзака свободного места. Наверное, в конце концов я таки научился расходовать место экономно… Впрочем, будем рассказывать по порядку.

Итак, седьмого августа, ранним-ранним утром, я поднялся, в последний раз позавтракал дома, оделся, и отправился на вокзал. Пожалуй, в камуфляже и с большим рюкзаком за спиной я привлекаю ещё больше внимания, чем просто в камуфляже: во всяком случае, в трамвае все пассажиры глазели исключительно на меня. Отъезжало нас шесть человек, я, Илюха, Фая, Света, Катя и Люда. Правда, места были у всех разные (и преимущественно боковые), но это не помешало нам собраться в одном купе и весело провести время. Тем более, что общие темы для беседы искать не пришлось: давно известно, что если в компании есть хотя бы один медик, говорить все будут о медицине. Ну а в нашей компании медиками были все. А с Катей, как оказалось, мы ещё и играем в одном клубе спортивного ЧГК :-). Так что о чём поговорить нашлось. А в те редкие моменты, когда разговор всё-таки стихал, свою лепту вносила гиперактивная Светлана (совершенно уникальный человек, способный заболтать почти любого). Она придумала забавную игру — придумывается некий вопрос, на который по очереди отвечают все участники беседы. Причём вопросы были абсолютно любые, от стандартных кто где родился, учился, кем хочет стать и чем интересуется, до весьма личных. Коронным, по общему мнению, стал вопрос «как вы относитесь к изменам?»

В остальном же поездка прошла скучно и неинтересно. Единственный запомнившийся момент был, когда мы проезжали мимо Волгограда: полюбовались из окна на Родину-мать, посмотрели с не самого удачного ракурса на городской вокзал (вокзал, кстати, красивый, совершенно не чета нашему саратовскому убожеству), и совершили сорокаминутную прогулку по городу до ближайшего «магнита» и обратно (взятой из дома еды как ни странно не хватило).

Собственно, больше вспоминать нечего. Зато следующий день получился весьма насыщенным. Поезд прибывал то ли в шесть часов, то ли в семь (не помню точно), так что встали мы рано. А когда мы покупали билеты, получилось так, что места наши были в самом конце вагона, рядом с туалетом. Так что пока мы дошли до дверей и вышли наружу, мы своими рюкзаками задели, наверное, все ноги всех спящих людей, и разбудили всех, кого только можно. Впрочем, особенных угрызений совести по этому поводу я, если честно, не испытываю :-). И с этого момента начались приключения. Когда мы уже стояли возле автобуса и готовились загружаться внутрь, Илья внезапно вспомнил, что такая важная часть его экипировки как берцы осталась в поезде. Спринтерская пробежка на вокзал, к сожалению, ничего не дала — поезд уже ушёл, но зато появилась надежда, что своенравная девка Фортуна, сделав мелкую гадость в начале пути, в дальнейшем будет к нам более благосклонна. В общем-то, можно сказать, что так оно и получилось: совсем без эксцессов дело не обошлось, но всё в конце концов разрешилось лучшим из возможных способов.

До Майкопа ехали примерно два с половиной часа, и самое примечательное, что было вокруг, так это одни бесконечные подсолнечные поля. Такое впечатление, что в Адыгее питаются одними семечками и запивают подсолнечным маслом :-). Природа довольно бедная, но зато на горизонте местами проявлялись из тумана настоящие горы.

На майкопском вокзале нас встретил Витя, и сопроводил до места проживания — хоть мы и ехали на автобусе, спокойно можно было дойти пешком: Майкоп, даром что столица, имеет всего полторы сотни тысяч человек населения, так что обойти его из конца в конец не представляет особых трудностей. Собственно, мы с Ильёй это и сделали чуть позже. А тогда мы влезли в автобус, опять чуть-чуть не застряв в дверях (пришлось выработать специальную манеру движения в узких пространствах: чуть боком, и придерживая одной рукой пенку), и покатили. А по дороге Витя немного поучил нас адыгейскому языку. Оказалось, что «девушка» по-адыгейски будет «пшаше», «девушка стройная как русалка» – «гидропшаше», «фотография» — «похожь», а «цветная фотография» — «очень похожь». Достаточно забавный язык (как, впрочем, и многие другие). Дальше, правда, Витя нас учить отказался, сославшись на то, что кроме «пшаше» и «похожь» знает только адыгейский мат. Ему он, впрочем, тоже учить отказался, сославшись на нашу высокую культурность и интеллигентность.

О базе «Ашад» рассказывать собственно нечего: комнаты на четверых, кровати есть, бельё чистое, душ полутёплый, сортир на улице, в общем, вполне сносные условия за более чем небольшую цену.

Основная часть народа приехала днём раньше, и умотала на экскурсию по пещерам и монастырям, так что база была в полном нашем распоряжении. Мы тоже долго не сидели, и, немного устроившись и разместившись (а также подождав, пока все наши прекрасные девушки примут душ и высушат голову), отправились гулять по городу Майкопу. Географически мы жили почти в самом центре: до центрального проспекта (улицы «Краснооктябрьская») было десять минут ходу. Витя, правда, нас покинул, отправившись на какую-то базу дозакупаться продуктами в поход, но среди нас была замечательная девушка Люда, в Майкопе уже бывавшая, которая твёрдой рукой привела нас в симпатичную кафешку с непроизносимым названием «Дыщепс», в которой мы попробовали национальной адыгейской кухни.

Как и большинство национальных блюд, адыгейская кухня на вкус достаточно посредственна, а на слух абсолютно невоспринимаема. Лично я заказал одну только «пастэ» (какая-то пресная кукурузная каша с острым соусом), и этим решил и ограничиться: не впечатлило. Зато суп оказался вкусным.

А потом мы пошли гулять по городу. На фотографии слева — одна из главных улиц города, не центральная, но близко к ней (если сравнить с Саратовом, то это будет что-то вроде нашей Московской). Надо сказать, что на первый взгляд Майкоп показался мне небольшим уютным зелёным городом, не слишком отличающимся от каких-нибудь провинциальных городов средней полосы. Деревьев много, людей мало, машин, по сравнению с Саратовом так и вовсе почти нет (кстати, любопытно, что машины в Майкопе можно разделить на две категории: «наши», за рулём которых сидят русские, и «иномарки», за рулём которых сидят тоже лица не совсем русской национальности). Но уже со второго взгляда замечаешь некоторые существенные отличия. Так, например, поскольку в Адыгее два официальных языка, русский и адыгейский, большинство вывесок, информационных табличек и указателей также дублируется.

Ещё обратила на себя внимание то ли свадьба, то ли просто какое-то шествие, когда мимо нас по улице проехало сплошным потоком больше сотни отчаянно бибикающих машин: без лент, без флагов, так что вроде и скажешь, что свадьба, или там ещё что-нибудь такое — просто едут и сигналят.

Ещё одна достопримечательность города — прекрасный ухоженный горпарк, и огромный бассейн под открытым небом. Бассейн действительно громадный: пятьсот метров в длину, пятьдесят в ширину, три в глубину. Жаль, что на фотках он не получился полностью.

В горпарке мы активно вспомнили детство и покатались почти на всех имевшихся в наличии аттракционах. Особенно впечатлил аттракцион «Емеля», на котором я сдуру решил покататься. У нас есть что-то типа такого. Это большая гондола, которая раскачивается по принципу маятника больших настенных часов. То есть ты поднимаешься вверх, замираешь в высшей точке на полсекунды, а затем со скоростью свободного падения срываешься вниз. И в тот момент, когда эта гондола в самый первый раз тихонечко «упала» вниз, я понял, что, в общем-то, сел в неё зря. Если бы можно было выпрыгнуть на ходу, я бы выпрыгнул, честное слово: если я скажу, что ощущение свободного падения мне не понравилось, я очень сильно преуменьшу действительность. Подозреваю, что те, кто сидел напротив, основное удовольствие получили не от собственно аттракциона, а от созерцания моего лица :-). Как в том анекдоте, «дорогой, купи мне, пожалуйста, платье такого же нежного зелёного оттенка, как лицо у той леди»…

А ещё мы катались на водных машинках, и это мне понравилось гораздо больше.

А потом мы просто гуляли. Прошлись по берегу речки, покачались на подвесном мосту, полазили по каким-то железным конструкциям, побегали по стадиончику, посмотрели издали на одну из баз МЧС… и даже небольшой, но противный дождик не помешал нам знакомиться с городом. Тем более, что в конце мы разжились арбузиком (последствия которого проявлялись ещё до-олго!), и с удовольствием его схрумкали.

Ну а вечером традиционно было организационное собрание, и я в третий (а некоторые бедолаги в пятый!) раз прослушал, что нас ждёт в походе, кто с кем в какой палатке будет жить, и кто чью сгущёнку будет есть. Впрочем, надо признать, что от предыдущих собраний на этом собрании было и кое-что новое и действительно интересное: мы познакомились с нашим проводником, Сергеем Павловичем Белоусовым. Ну и разумеется, мы все под пристальным контролем Вити ставили в холле «Ашада» палатки. Нашу палатку, кстати, поставить так и не удалось: у нас сломалась одна из несущих палок, и пришлось брать палку взаймы у Жени (в их палатке на ней держался вход). Что ж, лишнее подтверждение тому, что покупать дешёвые палатки получится себе дороже.

Потом мы долго сидели за столом, пили коньяк, пели под гитару песни, и просто отжигали. Особенно запомнилась песенка про абажур — «а у меня жопа, как абажур, и я её никому не покажу!» Кто хочет, может обратиться ко мне за текстом. До конца я честно говоря не досидел (по слухам, последние герои отправились спать на рассвете), ну да наверное и к лучшему: смотреть на опухшие сонные… м-м… лица следующим утром было немного удовольствия.

А, ещё один великолепный момент — самоорганизация стоматкружка (Женя, Дима, Юра и Саня) и открытие приёмного кабинета:

Раннее воскресное утро, одиннадцать часов, усталые медики лениво выползают из кроватей и только непреодолимая сила воли заставляет их совершить обязательный ритуал утренней чистки зубов… короче, зрелище после вчерашних посиделок было печальное. Основная часть народу ждала бдительного ревизора Витю, с тем чтобы большой толпой отправиться на базар докупать не купленные в Саратове вещи (эластичные бинты, восковые свечи, толстые носки и прочая), ну а мы с Ильёй решили прогуляться по городу.

Мдя, впечатление достаточно противоречивое: с одной стороны, значимый город, столица республики Адыгея, а с другой… я как будто приехал в какой-нибудь Вольск, или Новоузенск. Нет ни высоких зданий-многоэтажек, ни автомобильных пробок, ни толп народу на улицах — ничего. Зато почти в каждом доме есть что-нибудь вроде управления внутренних дел республики Адыгея, или таможни, или здания суда… очень своеобразно смотрится, хотя и понятно, почему так: городок-то небольшой, а все административные учреждения, какие есть в республике, должны быть представлены. Самое крутое здание — местный «дом правосудия». Четыре этажа, современные синие отражающие стёкла, и злой охранник, запретивший нам его фотографировать.

Ещё понравился местный павильончик, торгующий арбузами: сразу видно, что люди оригинально подходят к делу.

Хотя, по большому счёту, смотреть в городе не на что. Русская церковь (на кладбище стоит, кстати, прямо за оградой), мечеть, горпарк, музей чего-то там и культуры и памятник «вместе навеки», вот и все достопримечательности. Правда, музей был закрыт, так что оценить его не представляется возможным. Хотя если судить по отзывам, побывать в нём стоит.

Впрочем, в Майкопе достаточно примечательных объектов искусства и культуры и кроме названных:

Ещё любопытно, что Майкоп почти весь — двухэтажный: пока мы с Ильёй гуляли, мы насчитали две девятиэтажки (одна из которых то ли недостроенная, то ли заброшенная), штук шесть пятиэтажек, и несколько трёх-четырёхэтажных госучреждений. А весь остальной Майкоп — двухэтажный максимум. Говорят, где-то на окраине в новом жилом районе есть высотки, но мы туда не дошли. Кстати, за полдня мы обошли по периметру почти весь город.

Напротив скульптурной группы «Навеки с Россией» встретили наших девчонок, и немножко пофоткались вместе с ними. А вечером Витя принёс много-много жёлтых полиэтиленовых «магнитовских» пакетов, с уже разложенными по ним нашими частями пайка. Мдя-а, и я ещё жаловался в Саратове, что рюкзак слишком маленький… куда же блин всё девать! Ну что ж, путём нечеловеческих усилий и не без помощи известной матери, всё как-то уместилось. Хотя рюкзак стал сильно напоминать какого-то глубоководного удильщика, внезапно вытащенного на берег, причём на каждой «удочке» — лямочке, верёвочке, пряжке, и вообще на любой фигне, которая к нему крепилась, что-нибудь да висело. Кстати, каждому по распределению досталось по восемь бомж-пакетов «анакома» и другой быстрорастворимой фигни, и минимум шесть из них мы дотащили аж до самого моря. Любопытно, зачем их было столько брать?

Пять утра, темно, холодно, страшно. Первым встал, разумеется, Миша, и громкими пинками поднял всех остальных. Народ потихоньку выползает из тёплых постелей, сдаёт бельё и собирается с рюкзаками на улице. С трудом упихиваемся в две маршрутки, которые должны были нас довезти до первого кордона. Учитывая, что маршруток типа «газелька» всего две, а нас двадцать четыре, и у каждого есть рюкзак, по объёму равный самому человеку… в общем, было весело. В конце концов как-то запихнулись, и поехали навстречу приключениям.

Ехали достаточно долго. Причём не потому, что далеко, а потому, что в посёлке Псебай (последний очаг цивилизации перед территорией заповедника) долго-долго ходили по различным госинстанциям и оформляли документы. Ментовка, МЧС, погранцы, снова менты, снова МЧС, менты, МЧС, погранцы… и только после этого нам наконец разрешили проехать дальше. Любопытный момент был на погранзаставе: нас попросили предъявить паспорта, и неожиданно выяснилось, что почти у всех они засунуты вместе с кошельками и сотовыми на самое дно рюкзака. Но вот наконец все бюрократические трудности позади, и по узкой горной дороге (ширина полотна три метра, справа крутая скала, слева такой же крутой обрыв) мы медленно ползём вверх.

Если судить по картосхеме (которую нас в обязательном порядке заставили купить в управлении МЧС), то за время похода мы прошли порядка шестидесяти трёх километров (на самом деле чуть меньше, потому что часть пути «туда» и часть пути «оттуда» нас везли), и поднимались максимально на высоту две тысячи четыреста метров над уровнем моря (перевал Аишха). Кстати, получилось любопытно: почти весь поход мы упорно лезли вверх, и с предвкушением ждали вечера последнего дня, когда мы наконец-то взберёмся на этот чёртов перевал и пойдём наконец вниз. А когда дошли и перешли самую высокую точку, то как-то поняли, что в общем-то вниз — да ещё с тяжёлыми рюкзаками за спиной — идти намного тяжелее, чем карабкаться вверх. И осталось нам только чертыхаться да ждать моря, когда наши мучения уж точно должны были закончиться.

Тут стоит сделать небольшое отступление (честно говоря, его следовало сделать намного раньше, но оно как-то не вписывалось в логику повествования), и рассказать наконец, кто же такие эти загадочные «мы». Итак, барабанная дробь, свет, камера, мотор! Всего в походе приняло участие двадцать четыре человека, ровно две дюжины. Поимённо: Елена Аленькина, Михаил Аристарин, Фаина Бахтеева, Михаил Бородин, Вячеслав Бочарников, Екатерина Веселова, Мария Воронина, Светлана Девятова, Илья Евсеев, Юрий Жогло, Дмитрий Ильин, Роман Калмыков, Максим Киселёв, Евгений Коробов, Виктор Лойко, Сергей Лойко, Анастасия Лопатникова, Наталья Михеева, Юлия Михеева, Людмила Попадюк, Александр Пятницын, Александр Резанов, Анна Сергеева, а также наш проводник, Сергей Павлович Белоусов. Барабанная дробь, прожектор гаснет, занавес закрывается, и мы продолжаем, как будто ничего и не было.

Итак, ехали мы ехали, и в конце концов так и не доехали: дорогу впереди размыло дождями, и газельки не решились ехать дальше. Ну что же делать, не всё же лафа по жизни будет, выгрузились, пофотографировали каменных ящерок, и не отходя далеко устроили привал.

И сразу же стало понятно, что на природу выбрались городские мальчики (и девочки). Едва устроились, как почти одновременно в группе появилось аж три раненых: одна из наших замечательных девушек (видимо, привыкшая к стандартным тупым кухонным ножам) взялась за нарезание продуктов и глубоко располосовала себе руку, оказавшийся рядом мальчик испугался вида крови и упал в обморок, ну а я продолжил трагическую последовательность, и в попытке сфотографировать поближе ящерку чуть ли не по локоть влез в крапиву. Что ж, ещё одно доказательство того, что современный человек способен успешно выживать разве что в каменных джунглях…

Оказав первую помощь пострадавшим (спасибо Михаилу Александровичу, нашему начмеду :)), и немного подкрепившись, собрались было двигаться дальше, как вдруг с неба что-то закапало: погода долго-долго портилась, хмурилась, грозила, и в конце концов испортилась. Одно утешение: начинался дождь медленно и неторопливо, и мы успели достать из тайников плёнку и даже накрыться ею. И сразу стали понятны две вещи: первая — держать плёнку нужно снаружи рюкзака, чтобы достать её можно было быстро; и вторая — гораздо разумнее было сшить из неё что-нибудь по типу плаща и чехла на рюкзак: полотнищем два на три метра укрываться мягко говоря неудобно, оно постоянно сползает, а если не сползает, то сбивается, вода сверху льётся только и исключительно на твои ноги и уже уставшие держать этот чёртов полиэтилен руки… а ещё под плёнкой ничего не видно кроме грязи под ногами, и очень и очень жарко. И так на протяжении нескольких километров. Теперь, ретроспективно, можно сказать, что условия были чуть ли не идеальными: дорога широкая, ровная, и не грязная. Но тогда, едва дойдя до поворота, мы готовы были бросить всё и лечь прямо там.

Хотя дождик почти закончился, идти дальше явно не хотелось, посему, после возвращения посланного на разведку человека, решили встать на стоянку на берегу речки близ дороги — не в заповеднике, как планировали изначально, а в заказнике. Очень правильное решение: как показало следующее утро, на утренний подъём, приготовление обеда, сворачивание палаток и загрузку рюкзаков уходит заметно больше времени, чем по самым пессимистичным раскладкам. Да и с установкой палаток прошло не так гладко, как представлялось: придя на полянку, все долго собирались, потягивались, выбирали место, искали дрова для костра, ходили за водой и делали множество других неотложных и не очень дел, и результате управились всего за каких-нибудь три часа: как раз к тому моменту, когда сварился первый чисто «походный» обед, он же по совместительству ужин. В последующие дни, впрочем, опыт был учтён, и палатками занимались в основном девушки, в то время как парни ходили за топливом и разжигали костёр: такое разделение труда дало плоды, и время обустройства стоянки сразу сократилось в целых два раза.

А ещё на стоянке мы занимались приготовлением первого «походного» обеда — мдя, никаких тебе деликатесов и добавок: есть два котелка, и их содержимое равномерно делится на всех присутствующих. Как вы можете видеть на фотографии, порция, скажем прямо, получается небольшая. А к горячему прилагается полтора куска хлеба, пять сушек, одна конфетка, два куска сахара и бокал чая, в котором помимо заварки плавают какие-то веточки, хвоинки, стебелёчки, и иногда любопытные насекомые. Сразу вспоминается гигиена, занятия о рациональном питании, особенно — расчёт армейских рационов: три грамма масла, полтора грамма чая, восемь грамм сахара… Да и вообще, готовка на костре сродни шаманству: варишь, мешаешь, определяешь готовность «на глазок» и никогда не знаешь, что же в итоге получится.

Впрочем, не было ни разу, чтобы остатки еды выбрасывали — мы съедали всё. В связи с чем нельзя не упомянуть замечательные поварские таланты Миши и Лены: спасибо вам за то, что даже консервы с килькой и тефтелями вы умудрялись превратить во что-то съедобное и даже вкусное!

А пока суд да дело, дождик с небес пролился ещё раз этак несколько, и близлежащая речка приобрела любопытный розовый цвет: как сказал Витя, — «Это значит, что в горах идут охренительные дожди, и надо скорее ставить палатки, пока нас не смыло». Смыть нас, конечно, не смыло, но момент получился… запоминающийся.

А вечером мы сидели у костра, пели песни, баловались креплёный чайком (по сто грамм спирта на брата или около того), и просто радовались жизни. Визбор, Розенбаум, Митяев, «Сплин», «Браво», «Белая гвардия»… У Ани Сергеевой просто ангельский голос.

Белая гвардия, белый снег,
Белая музыка революций,
Белая женщина, нервный смех,
Белого платья слегка коснуться…

Вот так и закончился наш первый день в походе — в дальнейшем погода нас только радовала (не иначе как потому, что мы не забывали каждый раз на привале приносить жертву добрым и злым духам), и обошлось без эксцессов.

А впереди было ещё много дней, и ещё больше приключений…

Новый день, как и предполагалось, принёс сплошные разочарования: палатка изнутри вся в конденсате, стоит чуть выпрямиться — и промокаешь до костей. На улице холодно и зябко. Вода в речке ещё холоднее. Порции на завтрак маленькие. Мозоли болят. А ведь нужно не просто встать и одеться, нужно ещё сложить палатку и плёнку, упаковать рюкзак… который по сравнению со вчерашним днём потяжелел раза в четыре… Миша призраком бродит вокруг палатки и никак не даёт поспать в тёплом и уютном спальном мешке… а ещё, в довершение всех бед, у нас сломалась и вторая палка от палатки. Что ж, не беда, решили сложить её «как есть», и на вечернем привале уже решать, как с ней быть.

А после того, как все собрались (что традиционно заняло немало времени), мы таки двинулись вперёд. Задним числом, опять же, понятно, что это был один из самых лёгких участков маршрута (ровная и широкая дорога, не слишком крутая, не слишком скользкая, и всё такое), а тогда нам казалось, что тяжелее быть не может.

И пройдя совсем немного, встали перед воротами заповедника. Это место называлось кордоном — кордон «Третья рота». Такой небольшой хуторок или посёлочек, где живут егеря и их семьи, стоят конюшни с лошадьми (по горным тропам машины как-то не ездят), а также оборудованы стоянки для туристов вроде нас.

Вдоволь нафотографировавшись и отметившись в листе у егерей, мы наконец вошли на территорию заповедника. Всё, теперь дороги назад отрезаны окончательно, и остаётся только идти до победного конца. Сначала дорога была похожа на приличную — широкая, колейная, по которой даже ездят полноприводные вездеходы-уазики (правда, единственный мост через речку слегка обвалился, как видно на фотографии, но на той стороне заметны были следы колёс с глубоким протектором). А вот потом стало хуже: дорога потихоньку усохла, сузилась, и стала больше напоминать какую-то горную тропку. Интересно, что хотя мы и шли «в гору», на самом деле мы шли по какой-то сложной синусоиде: десять минут пыхтим вверх, взбираемся на холмик, осматриваемся, затем спускаемся почти до той же высоты с которой начинали, затем, не останавливаясь, чтобы не потерять инерцию, поднимаемся вверх… и так довольно долго. Учитывая эти постоянные спуски-подъёмы, к вершинам мы карабкались далеко не так быстро, как бы хотелось.

Интересно, что в горах было, в общем-то не сказать чтобы жарко, но когда на тебя навьючен тридцатикилограммовый рюкзак, а ты пыхтишь в гору, хочется вылезти даже из собственной кожи. Хотя речки и ручьи у нас на пути попадались довольно часто, вода во фляжке обычно заканчивалась быстрее. Я в буквальном смысле чувствовал себя машинкой по перегонке воды из фляжки в окружающую среду.

Где-то в середине дня встали на привал, на специально оборудованном для этого месте (фактически, на одной из стоянок для туристов): прикольные резные стол и стулья, глубокая яма для небиологического мусора и туалет типа сортир (то есть четыре деревянные стенки и дыра в полу) прилагаются. Обедали рассыпающимся хлебом, баночкой куриного паштета, и речной водой. Что ж, могу сказать, что никогда в жизни не пробовал такой гадости, и ни до, ни после её с таким удовольствием не ел. Голод и горы… меняют вкусы.

А идти между тем становилось всё сложнее и сложнее. Тропа у нас шла в основном вдоль какой-то горной речки (название которой мне называли, и которое успешно вылетело у меня из головы), что довольно логично — карабкаться через все перевалы и отроги несколько неудобно. Но были и недостатки: в одном месте берег от недавних дождей подмыло, и тропа обвалилась, лезли фактически по отвесной скале (а Сергей Павлович, разувшись, перешёл понизу — «вброд»). Забавное такое акробатическое упражнение.

Вообще, Сергей Павлович — уникальный человек, мы ни разу не видели его в куртке: в любую погоду он одевает футболку, шорты (или бриджи?) чуть ниже колен, гетры и кроссовки. И спит на улице, в одном только спальнике. Ещё когда мы только собирались выходить в Майкопе, Витя особо оговорил тот момент, что в случае дождя ночью Палыч заползёт в какую-нибудь палатку — дескать, чтобы мы не пугались, если что :-).

Любопытно, что мы (и за первый день, и за последующие) встретили не так уж много других групп туристов. Одна, две, максимум три компании, в основном — навстречу или по расходящимся маршрутам. Зато то тут, то там по краям дороги попадались памятники воинам Великой Отечественной войны: стеллы, колонны, надгробия… дальше по маршруту были ещё остатки окопов, блиндажей, позиций, засек… лежали ржавые каски, и фрагменты каких-то конструкций.

Надо ещё заметить, что этот день запомнился нам как самый сложный и тяжёлый участок маршрута. Быть может дело было в том, что этот день был первым, и оттого самым тяжёлым, а может быть, в том, что мы прошли двойной или тройной участок (за счёт того, что в первый день из-за дождя ночевали не в заповеднике, как предполагалось, а не дойдя до него)… но так или иначе, идти было более чем тяжело. Ещё в начале было понятно, что идти такой большой группой неудобно — все мы разные, с разными физическими возможностями, и довольно быстро мы все разбились на группки по скорости движения и растянулись на несколько километров. У первых и замыкающих были рации, но иногда мы растягивались настолько, что они не брали, ловили один белый шум. В ряде мест, когда тропка давала развилки, получалось нехорошо… В конце концов, прикинув, что к месту стоянки мы все ни при каком раскладе не успеваем (во всяком случае, не успеваем все вместе), было решено разделиться: самая быстрая и неуставшая часть пошла вперёд, с расчётом найти стоянку и организовать костёр, пока совсем не стемнело, а остальные поплелись сзади, мечтая вообще дотянуть хоть докуда-нибудь. Я тащился где-то в хвосте.

И так мы плелись и плелись, питаемые одной только надеждой на скорый отдых… который нам обещал Сергей Павлович… и когда мы дружно решили, что вот ещё чуть-чуть, за поворотом, будет стоянка, нас жесточайшим образом обломали, подсунув указатель «Ночлег. 10 км». Пожалуй, наш обречённый стон был слышен даже по ту сторону гор. Ну да ладно, кое-как собрались с духом, и потащились дальше. Группы распались начисто, каждый ползёт как умеет. Разве что на развилках собираемся, и вместе решаем, куда идти дальше — рация не работает. А на привалах просто падаем, где придётся, не слишком заботясь о том, куда — устали.

Но кое-как добрались в конце концов до места стоянки, кордона «Умпырь». Перешли мостик через речку, прошли мимо небольшой баньки, поднялись вверх на холм… И едва дойдя, расстелили пенки и повалились на землю, всячески демонстрируя, что нас с места не сдвинешь, даже если очень захочешь. Похоже, что наши первые пришли несильно раньше нас — ни палатки не стоят, ни дрова для костра не готовы… и Витя нас поднял и погнал за дровами. Что ж, встал, пошёл. Состояние сознания очень интересное, то ли сопорозное, то ли сомнамбулическое — то есть вроде бы понимаю, говорю, делаю что-то, но всё это с таким безразличием… Иду, ищу. В какой-то момент отследил, что потерял из виду коллег, но внимания на это не обратил — пошёл дальше. Нашёл какие-то деревяшки, потащил обратно, тащил, тащил… и через некоторое время начало до меня доходить, что как-то долго я иду. Осмотрелся. Лес во все стороны, ни людей, ни огней, ни тропы, ни даже реки не слышно. Мдя. Пошёл дальше. Потом в другую сторону пошёл. Деревяшки бросил все к тому времени, конечно… и в конце концов осознал, что заблудился. Густой нетронутый лес, заповедник, темнеет… Честно говоря, пересрал очень и очень конкретно — бегал беспорядочно, метался туда-сюда, орал что-то типа «Помогите!!!» Стыдно признаваться, но испугался действительно не по-детски. А потом стемнело, и стало не до истерик: метаться по лесу ночью — очень извращённый способ самоубийства. Что ж, сел на землю — к тому времени я оказался на каком-то достаточно крутом склоне, — вывернул карманы и принялся думать, что же дальше делать. Время десять вечера, темно, ничего не видно (а темнота в лесу — не то же самое, что темнота в городе, луна за облаками прячется, и света нет вообще, руку протяни — не разглядишь). Подсчитал ресурсы. В активе — куртка, свитер, штаны с берцами, хозяйственные перчатки, нож, барбариска, два полиэтиленовых пакета, две верёвочки-резиночки разной длины от сломавшейся палатки, бумажка формата А4. В пассиве — отсутствие спичек, фонарика, кепки, и представления о том, где я нахожусь и что теперь делать. Что ж, в планах — переночевать, а наутро уже искать своих и вообще людей. Нашёл на склоне ложбинку повыше большого валуна — чтобы ночью случайно вниз не свалиться; нагрёб листьев в кучку, и улёгся прямо на землю. Холодает, очень обидно, что ни кепки, ни даже банданы нет — голова очень сильно мёрзнет. Что ж, натянул куртку на голову, в горловину нос высунул, стало удобнее. Правда, поясница теперь мёрзнет, да и вообще нежарко лежать — трясет всего, но тут уж сделать пожалуй нечего. Заснуть не получается, расслабиться вообще сложно, холодно слишком, да и ноги-руки постоянно затекают. Так что ворочался пока не просветлело.

Поскольку заснуть так и не получилось, говорить «проснулся» наверное некорректно… пожалуй так — очнулся, осмотрелся, и принялся решать, что, мать твою за ногу, теперь делать. Время полседьмого утра, почти рассвело, местность гористая, вниз склон и лес, вверх лес и склон, налево-направо лес совсем густой, совсем наверху за горами солнце, людей не видно. Тело всё после приятной ночи на земле затекло, болит, двигаться тяжело, слабость страшная, да и температура есть, судя по ощущениям. Что ж, вариантов действий предполагается только два. Первый: сидеть на месте и ждать вертолётов МЧС, которые ещё неизвестно будут или не будут, а если будут, то заметят ли, — я очень смутно представляю себе, как можно искать человека в горах в густом лесу, но сильно подозреваю, что это непросто. Ну или егерей с собаками, которых я кстати на кордоне не видел (собак, в смысле). Или второй: выходить к людям самостоятельно. Просто так блуждать непродуктивно, да и риск заблудиться есть, так что логичнее будет выйти к какой-нибудь речке (благо в горах их много), и спускаться вдоль неё, вниз по течению. Таким образом, я не заблужусь, и рано или поздно обязательно наткнусь на какую-нибудь тропу, или мост, а там уже братья-человеки наверняка найдутся. Ну или на крайний случай, все реки в конце концов впадают в море, а уж на море-то помощи у кого попросить найдётся. Поразмыслив, я, как натура деятельная, выбрал второй вариант — с расчётом, что шансов выжить будет больше. Впрочем, как это всегда и бывает, решить что-то сделать было просто, а вот заставить себя заняться делом — не в пример сложнее. Но в конце концов я таки приказал себе встать, и медленной старческой походкой (десять шагов пройду, отдохну, ещё десять пройду, отдохну), двинулся вперёд. Идти в общем-то было всё равно куда, так что пошёл вдоль склона, слегка забирая наверх, с расчётом, что когда выйду на гребень, осмотрюсь и прикину, куда топать. Любопытно, что пока шёл, думал в основном о практических вещах, например о том, что на следующую ночь нужно будет найти себе какую-нибудь пещерку или дупло, и переночевать в нём (по дороге как раз одно подходящее дерево видел — в нём чуть повыше земли была большая дыра, и если над ней в дерево воткнуть нож и повесить на него куртку, получилось бы вполне себе уютное укрытие на ночь), а то загнусь на раз-два. Хорошо, что с собой перчатки оказались — тепло рукам было, и потом когда я по лесу фактически на четвереньках лез, пригодились: не повредил руки и спокойно за всякие там корни хватался.

В конце концов (часа через два примерно) услышал где-то сильно внизу реку, и стал спускаться к ней. Любопытно, что весь склон (уж не знаю почему) обильно порос папоротниками, плющами, и ещё какой-то растительностью, мне почти по шею. И уклон градусов этак под сорок. Что ж, пришлось найти крепкую палку-посох, и проверять-тыкать перед собой, на предмет всяких ям и упавших деревьев. Кое-как спустился к самой реке, напился (вот уж чего-чего, а воды свежей чистой в горах предостаточно — от жажды не помрёшь), и пошёл вниз по ней. Берег неудобный, местами подмытый, обрыв метров десять, и вода внизу плещется. Пару таких мест по камешкам перешёл, а потом совсем неудобное место встретилось: вообще не обойти. Думал даже, на другой берег переправиться, но в конце концов от затеи отказался — течение быстрое, камни твёрдые, унесёт — выловят в Чёрном море в разобранном виде ведь… пришлось назад возвращаться, а поскольку совсем уж сильно назад идти не хотелось, нашёл более-менее приличный обрывчик с корнями деревьев выступающими, привязал верёвочкой (шляпная резинка, из сломанной палатки, случайно в кармане завалялась) палку-посох к руке, и полез вверх. Ощущения забавные, но не из тех, что хочется повторить. Долез до самого верха — улёгся отдохнуть прямо на дерево ногами кверху, оно удобно так над водой нависало, почти под девяносто градусов… потом дальше пошёл. В конце концов вышел к какой-то полускрытой тропке с отпечатками чьих-то подкованных копыт, и понял, что почти спасён: там где есть подкованные лошади, наверняка найдутся и люди. А пройдя дальше, вышел аккурат к тому мостику, через который мы вчера переходили (там, где банька на берегу была) — и тут уже сориентировался, поднялся в горку, и подошёл аккурат к нашему лагерю. Девчонки подбежали, окружили, расцеловали… рассказали, как вчера волновались, искали, с фонариками цепью ходили орали… мдя, в центре внимания быть непривычно. И очень стыдно, что столько хлопот людям доставил.

Ну а дальше меня в буквальном смысле накормили, напоили и спать уложили. Миша раздел, выслушал, выстучал, расспросил — ну буквально экзамен по пропедевтике, раздел «общий осмотр больного», растёр спиртом, дал ципрофлоксацин и отправил в палатку. Оказалось, что наша с Ильёй палатка сломалась окончательно, поэтому мы подселились в шатёр к девчонкам, и в трёхместной палатке нас ночевало аж пятеро. В общем-то, вполне нормально, не особо тесно, и тепло, единственное что — ночью конденсат на внутренней стенке образуется, и утром просыпаемся в лужах дистиллированной воды.

А на обед был грибной суп — в горах столько грибов растёт, оказывается… впрочем, это понятно: ну кто полезет в такую высь их собирать? :-) Я не уверен, что могу адекватно описать, насколько вкусным получился супчик — даже со скидкой на голод и общее истощение организма. Миша и Лена творили чудеса.

А Витя договорился с егерями, с тем чтобы мы сделали егерю какую-нибудь полезную работу, а нам взамен продлили пропуска в заповедник и пустили в баню.

А вечером мы открывали очередное заседание самозародившегося стомат-кружка (бумажка стойко пережила все тяготы странствий от «Ашада» до «Умпыря» и даже почти не помялась), а также обсуждали, что за фигурку Витя вырезает из дерева, и для чего он потом её будет использовать. А уж когда фигурка начала обретать довольно характерную форму… в общем, её дружно окрестили «фало-ракетой». И кстати, никто так и не знает, что с ней потом стало, и куда она делась…

Днёвка — отдыхали, лечились, купались… парни сделали для егеря забор, а он взамен согласился пустить нас в баню. Самый продуманный оказался Миша: мало того, что травки заварить догадался, так ещё и с девчонками в баню отправился, под предлогом, что сами девчонки не смогут воду таскать и всё такое. Правда, девчонки были в купальниках… но всё равно зависть была чернее квадрата Малевича :-).

А пока одна партия ходила в баню, другая осваивала «контакт», «крокодила» и ещё какую-то интересную игру, в конце которой все назывались «кроликами-хрум-хрум», «тушканчиками-пи-пи» и «ёжиками-топ-топ».

А на следующий день мы отправились дальше по маршруту. Что подразумевало ранний подъём и долгий переход. В планах было одолеть двадцать пять километров, но не получилось. Шли долго и упорно, сначала по лесу, потому поднялись выше, и лес постепенно сменился каким-то кустарником, а потом так и вообще началась местность наподобие наших, саратовских холмов (ну полное соответствие, если не поднимать взгляд и не видеть покрытые снегом вершины, конечно). А по пути кормились малиной с куста, и тут стали понятны все преимущества нахождения впереди отряда: они нагло объедали все растущие вдоль тропы ягоды, а остановиться и покормиться нам так и не дали. Хотя, если честно, это было бы делать неудобно: тропа по крутому склону шла, серпантином, и вероятность полететь вниз до самой речки была прямо скажем велика.

А когда дело уже пошло к вечеру, выяснилось, что мы к месту стоянки не успеваем. По прикидкам карту имеющих товарищей, до привала оставалось всего четыре километра, но нас настораживали те факты, что участок пути обещали тяжёлый, что будет как в прошлый раз («тут рядом, за углом, по ровной местности»), что мы устали, что скоро темнеет… а тут ещё удобное место для стоянки в живописном месте обнаружилось… в общем, после некоторых споров и разделения народа на две партии, тех, кто хотел идти до победного конца, и тех, кто хотел таки встать на стоянку, Витя сказал своё веское слово, и мы начали разворачивать палатки.

Место было тесноватым (во всяком случае для нас — две дюжины человек это не стандартная туристская группа), но очень живописным. Мы расположились как бы в треугольнике на островке, где две реки сливались в одну, а между ними была ещё узкая протока. Красиво было, уйти вечером за лагерь, усесться на камешек, и просто смотреть вокруг и в небо. И так хотелось, чтобы это мгновение длилось вечно. Романтика…

Днёвка — великое дело: можно вставать в десять утра, и никто не скажет худого слова и не поднимет пинком под рёбра! Утрирую, конечно, но Миша временами был очень брутален. Да и, если честно, это не днёвка была, а так, просто поздний выход. Когда можно проснуться когда хочется (а не вместе с Мишей), не спеша позавтракать, основательно собраться, и не торопясь пойти к месту следующей стоянки. Несмотря на все наши вчерашние страхи, идти было… ну, не сказать чтобы совсем уж легко, но и не так чтобы уж невозможно. Вполне обычная тропа (или мы начали привыкать?). И мы очень удивились, когда после в общем-то короткого и лёгкого участка пути неожиданно пришли на стоянку. Что ж, тем лучше для нас — больше времени на отдых. Тем более, что в тот день дежурили мы с девчонками, и нам досталась почётная обязанность мыть тарелки и котёл. Кстати, железная щётка однозначно рулит: котелки изнутри вычищает просто блеск. Правда, пальцы в ледяной воде горной реки теряют чувствительность уже через пять секунд… но это мелочи.

А следующий день обещал стать последним. Ну, формально не совсем последним, конечно, но определённо последним днём наших мучений: Витя клятвенно заверил, что мы взберёмся на перевал, и вместо мучительного подъёма наверх начнётся приятный и весёлый спуск вниз. Честно говоря, слов «приятный и весёлый» он не упоминал, но мы не обратили внимания на такую мелочь.

Уже через пару-тройку часов подъёма местность кардинально изменилась: деревья исчезли совсем, кустарники тоже постепенно сошли на нет, и в конце концов остались только зелёные полянки по типу альпийских лугов, с незначительными вкраплениями рододендронов (редкий и охраняемый законом вид растений, содержащий много эфирных масел и, говорят, хорошо горящий).

По пути видели вдалеке ледничок, из-под которого весело сбегал ручей, а потом по одному такому леднику-снежнику даже прошли. Правда, он был какой-то странный, поросший серой шерстью непонятного происхождения, и своё снежное происхождение выдавал лишь тем, что каждый из нас хотя бы раз на нём поскользнулся.

Ещё в одном месте пришлось переправляться по камням через речку — быстро и весело, благодаря уже немаленькому опыту таких переправ. Самые быстрые и ловкие перепрыгнули на противоположный берег, посередине врос ботинками в камень Миша, быстро покидали рюкзаки, потом перебрались остальные, и в конце концов продолжили поход.

А потом мы устроили привал в высшей точке нашего маршрута — на перевале «Аишха» (порядка двух тысяч четырёхсот метров над уровнем моря). Самая высокая точка была отмечена осадкоизмерителем, на фоне которого мы все дружно фоткались, с флагами и без (а кое-кто, не будем указывать пальцем кто, сушил носки и прочие предметы одежды). При этом методика фотографирования была весьма интересной: чтобы в кадре оказались все, о съёмках попросили гулявшего неподалёку мужчину с семьёй (местный егерь, наверное?). И всучили ему одиннадцать фотиков, с формулировкой «если на одном снимок не получится, то не получиться на всех сразу просто не может».

А отдохнув и перекусив (опять паштеты из кильки или из курицы, у кого уж что осталось, и которые разумеется никто не ел, в предвкушении настоящей еды «внизу»), мы потопали вниз. И надо сказать, что наверх идти было проще: физически тяжелее, конечно, но более физиологично, и без таких мозолей на наших многострадальных пальцах.

Спустились буквально на чуть-чуть, по узкой и крутой тропе (то есть по склону какого-то ущелья, параллельно ему, справа — обрыв, слева — обрыв, а внизу метрах этак в двустах — камни и водичка), и — согласно обещаниям «старожилов» — появилась связь. «Мегафон». И, разумеется, три четверти собратьев-человеков тут же достали телефоны и принялись обсуждать сверхнеотложные дела. И тормознули нас на этой самой крутой тропе минут на двадцать. Как будто нельзя было полчаса до привала подождать… Как всё-таки современный человек привязан к цивилизации, общению, аське и прочим вконтактам ;-).

А по мере того, как мы спускались всё ниже, местность становилась всё приятнее: появились кустики, деревца, а потом и настоящие большие деревья. Пока шли, видели один из домиков для джипинга — для «золотой молодёжи», видимо, судя по доносившейся оттуда музыке. Несколько раз отходили к обочине, и пропускали автомобили. Лучше всех в преодолении препятствий (одно из которых можно посмотреть на фотографии) показал себя старый советский «газик».

Рядом с последним кордоном, под трудно произносимым названием «Пслух» (которое придумал явно тот же человек, что и «Ктулху фхтагн»), встретились с компанией егерей, агитировавших не идти на кордон, а остановиться прямо рядом с ними и настоящим источником настоящего «нарзана». Мдя. Как все ни расхваливали эту водичку, могу только процитировать классика: «говно, зато натуральное».

А потом мы устроились на ночлег на территории базы. И это было здорово. Настоящий длинный стол, с дотащенными аж из самого Майкопа (и ни разу до этого не пригодившимися) свечами, с костром, с почти нелимитированным пайком (сала пять кусков, сухарей шесть кусков, сушек пять штук, сахара четыре кубика на брата, — в общем, просто королевский обед), со знаменитой «гречкой со сгущёнкой» — блюдом, которое очень долго уговаривали сделать, и которое потом почти никто не ел, и чаем с простой сгущёнкой (три человека на банку! Кайф!), и даже щедро истраченными остатками спирта. Не были забыты и боги леса, гор, и всего такого: они тоже получили традиционное, и последнее — для этого похода — подношение.

А ещё там было очень низкое и очень красивое небо. Когда звёзды казались не маленькими тусклыми дырками, проткнутыми острой иглой в тяжёлой чёрной ткани небосвода, а скорее небольшими фонариками, очень яркими, и очень крупными. Такого красивого неба, таких ярких звёзд я не видел никогда И это было больше, чем просто красиво…

А следующий день был днём возвращения к цивилизации.

Наш командир договорился, что нас довезут до красной поляны. Нет, конечно, автобуса мы не ждали, но то, что подъехало, наши ожидания несколько разочаровало. Потому что это был грузовой ГАЗ-66 с брезентовым кузовом. Что ж, нам в тесноте ехать не привыкать, начали запихиваться — сначала в центр кузова полетели рюкзаки, потом расселись парни, на колени к парням девчонки… Витя, как самый главный, уселся между кабиной и кузовом. И дальше мы поехали, по кочкам да по ухабам, километров примерно двенадцать… что ж, доехали благополучно, разве что вылезать было тяжело — ноги затекли.

Довезли нас до самой Красной Поляны, а там перегрузились на местный рейсовый автобус. И заняли его почти целиком: в середину кинули рюкзаки, сверху посадили охранять Витю, сами расселись по сиденьям… на одной из остановок вошла какая-то бабка и долго ругалась, что дескать мы заняли все доступные места, и ей теперь приходится ехать стоя. Впрочем, место своё ей так никто и не уступил: слишком уж соскучились по мягким сиденьям и по тому восхитительному ощущению, когда не ты идёшь собственными ногами (да ещё и с рюкзаком за плечами), а тебя везут. А по дороге — любовались видами. Мдя. Илья был здесь год назад, и по его словам местность изменилась очень сильно. Везде экскаваторы, бульдозеры, грейдеры… бараки стоят, джамшуты вкалывают… в общем, очень хорошо понятно, что скоро здесь будет олимпиада. И даже дороги обновлённые и покрашенные (правда ширина их не изменилась, всё те же две полосы, и — подозреваю — весьма немаленькие пробки утром и вечером).

А потом мы высадились в славном городе Сочи и организованной группой расположились рядом со зданием вокзала. Довольно забавное зрелище, наверное, было — город, пальмы, жара плюс тридцать пять, по улицам мальчики и девочки чуть ли не в купальниках ходят… и тут идём мы — в камуфляже, в берцах, грязные, небритые, и с огроменными рюкзаками. А потом организованно переоделись прямо на улице: то есть организовали живую загородочку, в которую входил человек-горец, а выходил уже вполне приличный турист в шортах, шлёпках и кепке.

А потом погрузились на электричку и поехали в конечный пункт нашего маршрута — город Шепси. Сцена нашей высадки, подозреваю, тоже смотрелась более чем интересно: поезд стоит на станции ровно минуту, а нас двадцать человек, и все с крупногабаритным грузом. Подозреваю, что эту операцию можно было смело называть десантированием. Проводница стоит на перроне, держит в руках красный флажок, а мы выпрыгиваем из вагона: «пошёл! пошёл! пошёл!» :-).

В Шепси расположились тоже в палатках, на полянке, на территории какого-то автокемпинга. Холодный душ, водопроводная вода, и одна розетка на всех в комплекте. И после гор более чем паршиво: грязно, воняет, и очень много людей.

Кстати, любопытно — я никогда раньше не был на море в таком месте, чтобы там по краю побережья проходила железная дорога. Нет, понятно, конечно, что больше как по побережью поезда пускать негде, но всё равно непривычно оборачиваться на шум за спиной и видеть проходящий мимо товарняк.

А в общем и целом, прилично. Вечером сидели в лагере, пели песни под гитару, и обжирались сгущёнкой и другими оставшимися с гор продуктами. Кстати, люди, признайтесь: неужели кто-то взял с собой в Саратов весь оставшийся «анаком»? :-)

Купаться и загорать, загорать и купаться: что ещё можно делать на море? А, ещё можно пить пиво, хрумкать фундук и рассуждать о жизни.

А ещё мы на пляжу строили пирамидку из десяти человек. Долго спорили и решали, по какой схеме работать — 6:3:1, 5:4:1, и так далее, но в конце концов решили просто залезть друг на друга, и как получится, так и получится. Два раза побывал на третьем ярусе, забавно, и много лучше, чем на первом или втором — когда пирамидка разваливается, ты падаешь на кого-то, а не кто-то на тебя :-).

Любопытное наблюдение — пенка, оказывается, очень многофункциональный и удобный предмет, и на ней можно делать всё или почти всё: Люда, завернувшись в рулончик почти целиком, умудрилась даже на ней поплавать. А потом мы её провожали домой.

А вечером прогулялся по единственной улице Шепси, посмотрел на сувениры. Из прикольного нашёл кораблик из ракушек, кружку, песочные часы и магнитик, в основном попадался стандартный ширпотреб.

А самым-самым вечером прошёл священный ритуал посвящения в туристы: каждого из нас, побывавшего в горах первый раз в жизни (а таких набралось немало) намазали зубной пастой, стукнули по плечу берцем (тщательно помытым), и коснулись палкой, символизирующей посох. А ещё на шею повесили традиционный «орган» — деревянный амулетик, с собственноручно Витей нарисованными горами, и рассказали историю его появления: оказывается, давным-давно, когда горы были молодыми, спирт крепким, а Витя повёл народ в горы в первый раз, на церемонии посвящения он случайно оговорился, и вместо «вручаю тебе вот этот вот орден», сказал «вручаю тебе вот этот вот орган». Неизвестно, был ли тому причиной дядюшка Фрейд, или дело просто в схожести двух звонких согласных букв, но с лёгкой руки (вернее, с лёгкого языка) Виктора, этот амулетик стал официально называться «почётным органом». И — странное дело — едва только был вручён последний «орган», и выпит последний бокал вина, как с небес на землю пролился долго собиравшийся ливень. В итоге, финал церемонии получился несколько скомканным: пришлось галопом бежать накрывать полиэтиленом палатку. Да и ночь получилась тесной, душной и мокрой: как в старые добрые «горные» времена, в трёхместную палатку набилось пять человек, по стенкам вниз стекал конденсат, целлофан сверху мешал нормально дышать, а по крыше всё барабанил и барабанил дождь… в общем, вставать было мокро.

А утром, встав в нереальные полвосьмого утра (хотя, если сравнивать с «горными» побудками, то это было очень поздно и вообще тепличные условия, но от плохого человек отвыкает очень быстро), мы с Катей сели на проходящую электричку и поехали в Сочинский дендрарий.

Похоже, электричка на побережье — единственный транспорт: чем ближе к Сочи, тем больше народу; такой давки я не видел уже лет десять — с того момента, как в Саратове появились маршрутки и разгрузили горэлектротранспорт. И на каждой станции входил какой-нибудь горе-промоутер и начинал что-нибудь рекламировать. Особенно порадовала одна косноязычная тётка, зазывавшая на экскурсии от сочинского ж/д-вокзала.

Но наконец мы доехали до вокзала и выгрузились наружу. Гуляли пешком, прошлись по улицам, пообедали в какой-то кафешке, потом сели на маршрутку и устроили себе двадцатиминутную автомобильную экскурсию по городу Сочи: проехали свою остановку, и потому пришлось сходить на обратном пути. Учитывая, что (если судить по карте) город Сочи мы проехали почти весь… мдя, это не Саратов, из одного конца в другой полдня добираться. Интересно, что в городе оказалось очень много ментов и машин с мигалками, и ни одной проезжающей машины скорой помощи — после Саратова смотрится непривычно. То ли праздник у них какой был, то ли просто так принято…

Дендрарий у них красивый. Много растений, большинство — с табличками с труднопроизносимыми названиями. Прошли по аллеям, поднялись на самую высокую точку и спустились вниз (ах, горы, горы…), обошли все или почти все сувенирные лавки, сделанные из бамбука (впрочем, учитывая, что в нижней половине парка целые заросли этой странной травы — в стройматериале у них недостатка явно нет)… зашли в сад бабочек, где понаблюдали, как из кокона вылупляется бабочка: бедняжка не успела за отведённые ей четверть часа расправить крылья и накачать в них жидкость, и содержащийся в них белок затвердел; крылья остались маленькими культяпками, и теперь она почти наверняка погибнет, жалко… там же узнал, что цикады на самом деле — большие (и сильно уродливые) мухи. А я всегда думал, что это кузнечики…

А внизу был «экзотариум» — вид зоопарка. Чёрные и белые лебеди, забавные «крылатые собаки» (разновидность летучих мышей), обезьянки, совы, фазаны, утята… видели даже не то выдру, не то ондатру, но определённо очень симпатичную, шелковистую животинку.

А когда настало время возвращаться на вокзал, мы на свой поезд не успели: в нашу маршрутку впендюрилась баба на своей «девятке». Ну и не верь теперь, что всё зло в мире — от женщин :-). А следующего поезда ждать долго, почти до ночи…

Но закончилось всё, разумеется, благополучно. Несколько часов сна, и вот я уже запихиваю последние вещи в рюкзак…

Встал, одно сплошное сонное царство. Особенно порадовала Света, мирно спавшая на коврике (хорошо хоть в спальнике, а не просто так :-)) прямо в центре лагеря… Попрощался со всеми, кто сумел продрать глаза, и отбыл в направлении ж/д вокзала. И как впоследствии обнаружилось, забыл отдать Вите флешку с фотками — пришлось отдавать в Саратове.

Впрочем, откровенно говоря, я мог бы и не торопиться: на одном из двух путей намертво встал какой-то товарняк, и в итоге электричка в Туапсе опоздала минут на сорок; зато порадовался, что решил ехать утром с очень хорошим запасом времени, а не днём с расчётом прибыть за десять минут до отправления поезда: было бы очень обидно.

Прошёлся по единственной улице славного города Туапсе, полюбовался на вокзал, купил себе воды и сушек в дорогу, покемарил в зале ожидания, ну и наконец загрузился в своё поезд, залез на полку, и заснул с намерением отоспаться за все прошедшие и грядущие месяцы сразу.

По мере того, как поезд подъезжал к Саратову, небо становилось всё темнее, а температура окружающего воздуха всё ниже. Мдя, после солнечного и жаркого Шепси, дождливый и промозглый Саратов показался не самым приятным местом на земле, особенно учитывая то, что на мне были только футболка и шорты. Нет, конечно, можно было одеть «походные» штаны, куртку и берцы, но я думаю, народ в поезде меня бы не понял: выстирать их на море я так и не удосужился. Что ж, если немного помёрзну, не умру. На вокзале моросил дождик, по перрону под зонтиком шла любимая девушка… разве нужно что-то ещё для счастья?

А дома ждали папа и мама. И первая фраза, которую я услышал, звучала так: «сыночка, ты так похудел!» Полнотой я не отличался никогда, но учитывая, что в тот вечер я съел примерно трёхдневную свою норму продуктов… наверное, в их словах что-то было :-).

Вот так и закончился мой первый в жизни поход в горы.

Итак, что же осталось в «сухом остатке»? Горы — это много километров пеших переходов, это тяжёлый рюкзак за плечами, это грязь под ногами, это мокрый спальник и подъём в пять утра, это постоянный голод, это порционный принцип выдачи продуктов, это отсутствие мобильной связи и иных признаков цивилизации, это неделями не стираные штаны и мозоли на всём на чём только можно. А ещё, горы — свежий воздух, чистая прозрачная вода, которую можно пить прямо из ручьёв, и потрясающе красивые виды, на которые можно полюбоваться в те редкие моменты, когда отрываешься от перемешивания грязи под ногами. И, конечно, хорошая компания, с которой в общем-то неважно, где быть.

Что ж, мне понравилось.

…лучше гор могут быть только горы…

P.S.: А ещё в «сухом остатке» — несколько статей о нашем походе: в новостях компании «Мегафон», маленькая заметка в «Комсомольской правде», а также в нашей университетской газете.